Чему научились советские пленные в немецком плену . Немцы в советском плену: шокирующие факты

Красноармейцы ведут колонну пленных немцев по городским улицам

Продолжаю рубрику по развенчанию антисоветских мифов, сознательно придуманных враждебными идеологами, либо доморощенной либеральной общественностью. Одна из мифологизированных тем - немецкие военнопленные в СССР. Во многом благодаря стараниям западногерманских пропагандистов-историков и непроработанности темы в отечественной историографии - может сложиться неверное представление о вопросе. Германская сторона пыталась убедить общественность в том, что советский плен был, по сути, сопоставим по условиям содержания с фашистскими концлагерями.
Естественно, это было не так. Привожу Вашему вниманию хорошую статью с небольшими собственными дополнениями.

Тема немецких военнопленных очень долгое время считалась деликатной и была по идеологическим соображениям покрыта мраком. Больше всего ею занимались и занимаются немецкие историки. В Германии публикуется так называемая «Серия повестей военнопленных» («Reihe Kriegsgefangenenberichte»), издаваемая неофициальными лицами на свои собственные средства. Совместный анализ отечественных и зарубежных архивных документов, проведенный за последние десятилетия, позволяет пролить свет на многие события тех лет.

Восточный фронт, колонна пленных немцев идет вглубь страны


ГУПВИ (Главное управление по делам военнопленных и интернированных МВД СССР) никогда не вело персональный учет военнопленных. На армейских пунктах и в лагерях подсчет количества людей был поставлен из рук вон плохо, а перемещение заключенных из лагеря в лагерь затрудняли задачу. Известно, что на начало 1942 года число немецких военнопленных составляло всего около 9 000 человек. Впервые огромное количество немцев (более 100 000 солдат и офицеров) попало в плен в конце Сталинградской битвы. Вспоминая зверства фашистов, с ними особо не церемонились. Огромная толпа раздетых, больных и исхудалых людей совершала зимние переходы по несколько десятков километров день, ночевала под открытым небом и почти ничего не ела. Все это привело к тому, что из них в живых на момент окончания войны осталось не более 6 000 человек. Всего, по отечественным официальным статистическим данным, в плен были взяты 2 389 560 немецких военнослужащих, из них умерло 356 678 человек. Но по другим (немецким) источникам в советском плену оказалось не менее трех миллионов немцев, из которых один миллион пленных умерло.
Про один миллион умерших, можно с большой долей вероятности утверждать, что это приписка. Скорее всего, немецкие историки записали в 700000 человек «пленных» (цифра расходящаяся с советскими данными) убитых на восточном фронте и пропавших без вести солдат вермахта.

Советский Союз был поделен на 15 экономических регионов. В двенадцати из них по принципу ГУЛАГа были созданы сотни лагерей для военнопленных. В годы войны их положение было особенно тяжелым. Наблюдались перебои в снабжении продовольствием, медицинское обслуживание оставалось на низком уровне из-за нехватки квалифицированных врачей. Бытовое устройство в лагерях было крайне неудовлетворительным. Пленные размещались в недостроенных помещениях. Холод, теснота и грязь были обычными явлениями. Уровень смертности достигал 70%. Только в послевоенные годы эти цифры удалось снизить. В нормах, учрежденных приказом НКВД СССР, для каждого военнопленного, полагалось 100 граммов рыбы, 25 граммов мяса и 700 граммов хлеба. На практике они редко где соблюдались. Было отмечено немало преступлений службы охраны, начиная от краж продуктов и заканчивая невыдачей воды.
Герберт Бамберг, немецкий солдат бывший в плену под Ульяновском, писал в своих мемуарах: «В том лагере заключенных кормили всего раз в день литром супа, половником пшенной каши и четвертинкой хлеба. Я согласен с тем, что местное население Ульяновска, скорее всего, тоже голодало».

Зачастую, если необходимого вида продуктов не было, то его заменяли хлебом. Например, 50 граммов мяса приравнивались 150 граммам хлеба, 120 граммов крупы - 200 граммам хлеба.

Каждая национальность в соответствии с традициями имеет свои творческие увлечения. Чтобы выжить, немцы организовывали театральные кружки, хоры, литературные группы. В лагерях разрешалось читать газеты и играть в неазартные игры. Многие пленные изготавливали шахматы, портсигары, шкатулки, игрушки и разную мебель.

Эшелон с немецкими военнопленными


В годы войны, несмотря на двенадцатичасовой рабочий день, труд немецких военнопленных не играл большой роли в народном хозяйстве СССР из-за плохой организации труда. В послевоенные годы немцы привлекались к восстановлению уничтоженных во время войны заводов, железных дорог, плотин и портов. Они восстанавливали старые и строили новые дома во многих городах нашей Родины. Например, с их помощью было построено главное здание МГУ в Москве. В Екатеринбурге целые районы были возведены руками военнопленных. Кроме этого, они использовались при строительстве дорог в труднодоступных местах, при добыче угля, железной руды, урана. Особое внимание уделялось высококвалифицированным специалистам в различных областях знаний, докторам наук, инженерам. В результате их деятельности было внедрено много важных рационализаторских предложений.
Несмотря на то, что Женевскую конвенцию по обращению с военнопленными 1864 года Сталин не признал, в СССР существовал приказ сохранять жизни немецких солдат. Не подлежит сомнению тот факт, что с ними обращались гораздо более гуманно, чем с советскими людьми, попавшими в Германию.
Плен для солдат вермахта принес сильное разочарование в нацистских идеалах, сокрушил старые жизненные позиции, принес неясность будущего. Наряду с падением жизненного уровня это оказалось сильной проверкой личных человеческих качеств. Выживали не сильнейшие телом и духом, а научившиеся ходить по трупам других.
Генрих Эйхенберг писал: «Вообще, проблема желудка была превыше всего, за тарелку супа или кусок хлеба продавали душу и тело. Голод портил людей, коррумпировал их и превращал в зверей. Обычными стали кражи продуктов у своих же товарищей».

Любые неслужебные отношения между советскими людьми и пленными расценивались как предательство. Советская пропаганда долго и упорно выставляла всех немцев зверьми в человеческом облике, вырабатывая к ним крайне враждебное отношение.
По воспоминаниям одного военнопленного: «Во время рабочего наряда в одной деревне, одна пожилая женщина не поверила мне, что я немец. Она сказала мне: «Какие вы немцы? У вас же рогов нет!»

Наряду с солдатами и офицерами немецкой армии в плену были и представители армейской элиты третьего рейха - немецкие генералы. Первые 32 генерала во главе с командующим шестой армией Фридрихом Паулюсом попали в плен зимой 1942-1943 годов прямиком из Сталинграда. Всего в советском плену побывало 376 немецких генералов, из которых 277 вернулись на родину, а 99 умерли (из них 18 генералов были повешены как военные преступники). Попыток сбежать среди генералов не имелось.

В 1943-1944 годах ГУПВИ совместно с Главным политуправлением Красной Армии вело напряженную работу по созданию антифашистских организаций среди военнопленных. В июне 1943 года был сформирован Национальный комитет «Свободная Германия». 38 человек вошли в его первый состав. Отсутствие старших офицеров и генералов вызвало у многих немецких военнопленных сомнения в престиже и важности организации. Вскоре желание вступить в СНО объявили генерал-майор Мартин Латтманн (командир 389-й пехотной дивизии), генерал-майор Отто Корфес (командир 295-й пехотной дивизии) и генерал-лейтенант Александр фон Даниэльс (командир 376-й пехотной дивизии).
17 генералов во главе с Паулюсом написали им ответ: «Они хотят выступить с воззванием к германскому народу и к германской армии, требуя смещения немецкого руководства и гитлеровского правительства. То, что делают офицеры и генералы, принадлежащие к «Союзу», является государственной изменой. Мы глубоко сожалеем, что они пошли по этому пути. Мы их больше не считаем своими товарищами, и мы решительно отказываемся от них».

Зачинщик заявления Паулюс был помещен на специальную дачу в Дуброво под Москвой, где подвергся психологической обработке. Надеясь, что Паулюс выберет героическую смерть плену, Гитлер произвел его в фельдмаршалы, а третьего февраля 1943 года символически похоронил его, как «павшего смертью храбрых вместе с геройскими солдатами шестой армии». Москва, тем не менее, не оставляла попыток подключить Паулюса к антифашистской работе. «Обработка» генерала проводилась по особой программе, разработанной Кругловым и утвержденной Берией. Спустя год Паулюс открыто заявил о переходе в антигитлеровскую коалицию. Главную роль при этом сыграли победы нашей армии на фронтах и «заговор генералов» 20 июля 1944 года, когда фюрер по счастливой случайности избежал смерти.
8 августа 1944 года, когда в Берлине был повешен друг Паулюса генерал-фельдмаршал фон Витцлебен, он открыто заявил по радио «Freies Deutschland»: «События последнего времени, сделали для Германии продолжение войны равнозначным бессмысленной жертве. Для Германии война проиграна. Германия должна отречься от Адольфа Гитлера и установить новую государственную власть, которая прекратит войну и создаст нашему народу условия для дальнейшей жизни и установления мирных, даже дружественных
отношений с нашими теперешними противниками».

Впоследствии Паулюс писал: «Мне стало ясно: Гитлер не только не мог выиграть войну, но и не должен ее выиграть, что было бы в интересах человечества и в интересах германского народа».

Выступление фельдмаршала получило широчайший отклик. Семье Паулюса предложили отречься от него, публично осудить этот поступок и сменить фамилию. Когда они наотрез отказались выполнять требования, то сын Александр Паулюс был заключен в крепость-тюрьму Кюстрин, а жена Елена Констанция Паулюс - в концлагерь Дахау. 14 августа 1944 года Паулюс официально вступил в СНО и начал активную антинацистскую деятельность. Несмотря на просьбы вернуть его на родину, в ГДР он оказался лишь в конце 1953 года.

Пленные гитлеровцы работают на каменоломне

С 1945 по 1949 года на родину было возвращено более одного миллиона больных и нетрудоспособных военнопленных. В конце сороковых отпускать пленных немцев перестали, а многим еще и дали 25 лет лагерей, объявив их военными преступниками. Перед союзниками правительство СССР объяснило это необходимостью дальнейшего восстановления разрушенной страны. После посещения нашей страны канцлером ФРГ Аденауэром в 1955 году вышел Указ «О досрочном освобождении и репатриации немецких военнопленных, осуждённых за военные преступления». После этого многие немцы смогли вернуться к себе домой.

Послесловие. Понятно, что разоренный тяжелейшей войной СССР не мог, да и не должен был обеспечивать пленным фашистам курортные условия. Голодало и собственное мирное население. Однако, и это становится понятным из статьи, никакой политики целенаправленно ориентированной на физическое истребление пленных немцев - не было.
Да, более одного миллиона немцев после войны работали над восстановлением экономики СССР. Вполне справедливо работали, восстанавливая то, что уничтожили сами несколько лет назад.
Затем пленные получили право вернуться на свою Родину. СССР продемонстрировал вполне цивилизованное и даже гуманное отношение к побежденному противнику.

Материал с сайта.

Одним из стереотипов, назойливо внедряемых в общественное сознание, стал миф о судьбе советских военнопленных после их освобождения из немецкого плена. "Демократические" историки и публицисты рисуют некую душераздирающую картину, как бывшие советские военнослужащие, освобожденные из немецких концлагерей, чуть ли не поголовно отправлялись в колымские лагеря или, как минимум, в штрафбаты.

Вообще-то, элементарный здравый смысл подсказывает, что военнослужащие, вернувшиеся из плена, должны быть подвергнуты проверке органами контрразведки - хотя бы потому, что среди них заведомо имеется некоторое количество вражеских агентов. Немцы активно использовали этот канал для засылки своей агентуры. Вот что писал по этому поводу в своих мемуарах В.Шелленберг:

"В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после обучения забрасывали на парашютах в глубь русской территории. Их основной задачей, наряду с передачей текущей информации, было политическое разложение населения и диверсии. Другие группы предназначались для борьбы с партизанами, для чего их забрасывали в качестве наших агентов к русским партизанам. Чтобы поскорее добиться успеха, мы начали набирать добровольцев из числа русских военнопленных прямо в прифронтовой полосе" .

Таким образом, создание в конце 1941 года по приказу наркома обороны №0521 фильтрационных лагерей для проверки освобожденных из плена было насущной необходимостью.

Проверку в этих спецлагерях проходили не только бывшие военнопленные. Поступавший туда контингент делился на три учетные группы:
1-я - военнопленные и окруженцы;
2-я - рядовые полицейские, деревенские старосты и другие гражданские лица, подозреваемые в изменнической деятельности;
3-я - гражданские лица призывного возраста, проживавшие на территории, занятой противником .

Но может быть, из фильтрационных лагерей бывших пленных действительно скопом гнали на Колыму? Рассмотрим опубликованные на эту тему архивные данные.

По сведениям, приведенным сотрудниками "Мемориала" А.Кокуриным и Н.Петровым в журнале "Свободная мысль" , на 1 марта 1944 года через органы НКВД прошли проверку 312594 бывших военнослужащих Красной Армии, побывавших в плену или в окружении. Дальнейшая их судьба сложилась так:

Таким образом, 75,1% бывших пленных благополучно прошли проверку и были направлены кто в армию, кто в народное хозяйство, кто на лечение. Еще 0,6% умерли, что не удивительно, если учесть условия жизни в немецких концлагерях, откуда их освободили. Подверглись же репрессиям (арестованы или отправлены в штрафбаты) всего 6,2%.

Внимательный читатель наверняка уже заметил, что перечисленные выше категории охватывают не все количество бывших пленных. Судьба 56403 военнослужащих (18,1%) не указана. Впрочем, можно быть уверенным, что эти люди отнюдь не затерялись в бескрайних просторах Сибири - демократическая совесть авторов не позволила бы им замолчать такой прискорбный факт. Скорее всего эти 56403 человек просто к тому времени еще не прошли проверку и продолжали находиться в спецлагерях. Правда здесь же Кокурин и Петров пишут, что проверку в спецлагерях НКВД на тот момент проходило 75314 человек. Но не будем требовать от них слишком многого - люди, пустившие и поддерживающие миф о десятках миллионов жертв сталинских репрессий, просто обязаны страдать патологическим незнанием арифметики.

Почти одновременно те же самые сведения привел и А.В.Меженько в "Военно-историческом журнале" :

Данные о бывших военнопленных, содержавшихся в спецлагерях
в период с октября 1941 г. по март 1944 г.

В отличие от А.Кокурина и Н.Петрова, у А.Меженько концы с концами сходятся, кроме того, он указывает архивный источник, откуда взял свои данные .

Итак, на март 1944 года проверку НКВД прошли 256200 бывших пленных. Из них:

благополучно прошли проверку - 234863 (91,7%)
направлены в штрафбаты - 8255 (3,2%)
арестованы - 11283 (4,4%)
умерли - 1799 (0,7%).

Подобное соотношение сохранялось и к осени 1944 года. Приведу отрывок из документа:

Справка о ходе проверки б/окруженцев и б/военнопленных по состоянию на 1 октября 1944 г. 1. Для проверки бывших военнослужащих Красной Армии, находящихся в плену или окружении противника, решением ГОКО №1069сс от 27.XII-41 г. созданы спецлагеря НКВД. Проверка находящихся в спецлагерях военнослужащих Красной Армии проводится отделами контрразведки "СМЕРШ" НКО при спецлагерях НКВД (в момент постановления это были Особые отделы). Всего прошло через спецлагеря бывших военнослужащих Красной Армии, вышедших из окружения и освобожденных из плена, 354592 чел., в том числе офицеров 50441 чел. 2. Из этого числа проверено и передано: а) в Красную Армию 249416 чел. в том числе: в воинские части через военкоматы 231034 -"- из них - офицеров 27042 -"- на формирование штурмовых батальонов 18382 -"- из них - офицеров 16163 -"- б) в промышленность по постановлениям ГОКО 30749 -"- в том числе - офицеров 29 -"- в) на формирование конвойных войск и охраны спецлагерей 5924 -"- 3. Арестовано органами "СМЕРШ" 11556 -"- из них агентов разведки и контрразведки противника 2083 -"- из них - офицеров (по разным преступлениям) 1284 -"- 4. Убыло по разным причинам за все время - в госпитали, лазареты и умерло 5347 -"- 5. Находятся в спецлагерях НКВД СССР в проверке 51601 -"- в том числе - офицеров 5657 -"- ... Из числа оставшихся в лагерях НКВД СССР офицеров в октябре формируются 4 штурмовых батальона по 920 человек каждый.

Практически такие же цифры приводит в своей книге и В.Ф.Некрасов:

"В соответствии с постановлениями ГКО от 27 декабря 1941 г. и СНК СССР от 24 января 1944 г. все бывшие в окружении и плену военнослужащие Красной Армии через сборно-пересыльные пункты поступали в спецлагеря НКВД на проверку, откуда проверенные передавались для отправки в Красную Армию через военкоматы, частично на работу в промышленность, а частично и арестовывались органами "Смерш". Так, к 20 октября 1944 г. в такие спецлагеря НКВД поступило 354590 человек, из них после проверки возвращено в Красную Армию 249416, находилось в стадии проверки 51615, передано в промышленность и охрану 36630, арестовано органами "Смерш" 11566, убыли по разным другим причинам, в том числе в госпитали Наркомата обороны, и умерли 5347 человек" .

Поскольку в "Справке" приведены более подробные данные, чем у В.Некрасова, проанализируем именно их. Итак, судьбы бывших военнопленных, прошедших проверку до 1 октября 1944 г., распределяются следующим образом:

Поскольку в процитированном выше документе для большинства категорий указывается также и количество офицеров, подсчитаем данные отдельно для рядового и сержантского состава и отдельно для офицеров:

Таким образом, среди рядового и сержантского состава благополучно проходило проверку свыше 95% (или 19 из каждых 20) бывших военнопленных. Несколько иначе обстояло дело с побывавшими в плену офицерами. Арестовывалось из них меньше 3%, но зато с лета 1943 до осени 1944 года значительная доля направлялась в качестве рядовых и сержантов в штурмовые батальоны. И это вполне понятно и оправданно - с офицера спрос больше, чем с рядового.

Кроме того, надо учесть, что офицеры, попавшие в штрафбаты и искупившие свою вину, восстанавливались в звании. Например, 1-й и 2-й штурмовые батальоны, сформированные к 25 августа 1943 года, в течение двух месяцев боев показали себя с отличной стороны и приказом НКВД были расформированы. Бойцов этих подразделений восстановили в правах, в том числе и офицеров, и затем отправили воевать далее в составе Красной Армии .

А в ноябре 1944 года ГКО принял постановление, согласно которому освобожденные военнопленные и советские граждане призывного возраста вплоть до конца войны направлялись непосредственно в запасные воинские части, минуя спецлагеря . В их числе оказалось и более 83 тысяч офицеров. Из них после проверки 56160 человек было уволено из армии, более 10 тысяч направлены в войска, 1567 лишены офицерских званий и разжалованы в рядовые, 15241 переведены в рядовой и сержантский состав .

Итак, после знакомства с фактами, в том числе и опубликованными заведомыми антисталинистами, миф о трагической судьбе освобожденных советских военнопленных лопается как мыльный пузырь. На самом деле вплоть до конца войны подавляющее большинство (свыше 90%) советских военнослужащих, освобожденных из немецкого плена, после необходимой проверки в спецлагерях НКВД возвращались в строй или направлялись на работу в промышленность. Незначительное количество (около 4%) было арестовано и примерно столько же направлено в штрафбаты.

После окончания войны началась массовое освобождение советских военнопленных и гражданских лиц, угнанных на принудительные работы в Германию и другие страны. Согласно директиве Ставки №11086 от 11 мая 1945 г., для приема репатриируемых советских граждан, освобождаемых войсками союзников, наркоматом обороны было организовано 100 лагерей. Кроме того, действовало 46 сборных пунктов для приема советских граждан, освобожденных советскими войсками .

22 мая 1945 г. ГКО принял постановление, в котором по инициативе Л.П.Берии устанавливался 10-дневный срок регистрации и проверки репатриантов, после чего гражданские лица подлежали отправке к месту постоянного жительства, а военные - в запасные части . Однако в связи с массовым наплывом репатриантов 10-дневный срок оказался нереальным и был увеличен до одного-двух месяцев .

Окончательные итоги проверки советских военнопленных и гражданских лиц, освобожденных после войны, выглядят следующим образом. К 1 марта 1946 г. было репатриировано 4.199.488 советских граждан (2.660.013 гражданских и 1.539.475 военнопленных), из них 1.846.802 поступило из зон действия советских войск за границей и 2.352.686 принято от англо-американцев и прибыло из других стран .

Результаты проверки и фильтрации репатриантов
(по состоянию на 1 марта 1946 г.)

Категории репатриантов	гражданские	%	военнопленные	%
Направлено к месту жительства	2.146.126	80,68	281.780	18,31
Призвано в армию	141.962	5,34	659.190	42,82
Зачислено в рабочие батальоны	263.647	9,91	344.448	22,37
Передано в распоряжение НКВД	46.740	1,76	226.127	14,69
Находилось на сборно-пересыльных пунктах и использовалось на работах при советских воинских частях и учреждениях за границей	61.538	2,31	27.930	1,81

Таким образом, из военнопленных, освобожденных после окончания войны, репрессиям подверглись лишь 14,69%. Как правило, это были власовцы и другие пособники оккупантов. Так, согласно инструкциям, имевшимся у начальников проверочных органов, из числа репатриантов подлежали аресту и суду:
- руководящий и командный состав органов полиции, "народной стражи", "народной милиции", "русской освободительной армии", национальных легионов и других подобных организаций;
- рядовые полицейские и рядовые участники перечисленных организаций, принимавшие участие в карательных экспедициях или проявлявшие активность при исполнении обязанностей;
- бывшие военнослужащие Красной Армии, добровольно перешедшие на сторону противника;
- бургомистры, крупные фашистские чиновники, сотрудники гестапо и других немецких карательных и разведывательных органов;
- сельские старосты, являвшиеся активными пособниками оккупантов .

Какой же была дальнейшая судьба этих попавших в руки НКВД "борцов за свободу"? Большинству из них было объявлено, что они заслуживают самого сурового наказания, но в связи с победой над Германией Советское правительство проявило к ним снисхождение, освободив от уголовной ответственности за измену Родине, и ограничилось отправкой на спецпоселение сроком на 6 лет.

Такое проявление гуманизма явилось для пособников фашистов полной неожиданностью. Вот характерный эпизод. 6 ноября 1944 года в Мурманск прибыли два английских корабля, на борту которых находилось 9907 бывших советских военнослужащих, сражавшихся в рядах немецкой армии против англо-американских войск и взятых ими в плен. По статье 193 тогдашнего Уголовного кодекса РСФСР за переход военнослужащих на сторону противника в военное время предусматривалось только одно наказание - смертная казнь с конфискацией имущества. Поэтому многие "пассажиры" ожидали, что их расстреляют сразу же на мурманской пристани. Однако официальные советские представители объяснили, что Советское правительство их простило и что они не только не будут расстреляны, но и вообще освобождаются от привлечения к уголовной ответственности за измену Родине. Больше года эти люди проходили проверку в спецлагере НКВД, а затем были направлены на 6-летнее спецпоселение. В 1952 г. большинство из них было освобождено, причем в их анкетах не значилось никакой судимости, а время работы на спецпоселении было зачтено в трудовой стаж .

Всего в 1946-1947 гг. на спецпоселение поступило 148079 власовцев и других пособников оккупантов. На 1 января 1953 года на спецпоселении оставалось 56746 власовцев, 93446 были освобождены в 1951-1952 гг. по отбытии срока .

Что же касается пособников оккупантов, запятнавших себя конкретными преступлениями, то они были направлены в лагеря ГУЛАГа, составив там достойную компанию Солженицыну.

Пару слов следует сказать и о бывших советских военнопленных, зачисленных в рабочие батальоны. Многие недобросовестные исследователи и публицисты включают их в разряд репрессированных. Между тем это совершенно не так.

В 1945 году после увольнения в запас красноармейцев тех возрастов, на которые распространялся приказ о демобилизации, были отпущены по домам и военнопленные рядового и сержантского состава соответствующих возрастов. Вполне естественно и справедливо, что остальных военнопленных, сверстники которых продолжали служить в армии, следовало восстановить на военной службе. Однако война уже кончилась, и теперь стране были нужны рабочие, а не солдаты. Поэтому в соответствии с постановлением ГКО от 18 августа 1945 г. часть из них была зачислена в рабочие батальоны .

По директиве Генерального Штаба вооруженных сил СССР от 12 июля 1946 г. эти батальоны, являвшиеся аналогом современных стройбатов, были расформированы , а их личный состав получил статус "переведенные в постоянные кадры промышленности". По Постановлению Совета Министров СССР от 30 сентября 1946 г. на них было полностью распространено действующее законодательство о труде, а также все права и льготы, которыми пользовались рабочие и служащие соответствующих предприятий и строек . Они сохраняли статус полноправных граждан СССР, но без права покинуть установленное государством место работы.

В 1946-1948 гг. из Красной Армии были демобилизованы военнослужащие ряда возрастов. Соответственно, их ровесники, ранее зачисленные в рабочие батальоны, получили разрешение вернуться в места, где они жили до войны .

Подведем итоги. Как мы могли убедиться, из военнопленных, освобожденных во время войны, подверглось репрессиям менее 10% , из освобожденных после войны - менее 15% , причем большинство "репрессированных" вполне заслужило свою участь. Имелись и пострадавшие безвинно, но это было исключением из правил, а отнюдь не правилом.

В заключение пара слов о моральной стороне вопроса. Вообще-то говоря, добровольная сдача в плен - позорный поступок, независимо от того, карается он Уголовным кодексом или нет. И поэтому объявлять бывших военнопленных героями - значит глумиться над памятью тех советских солдат и офицеров, которые предпочли умереть, но не сдаться.

21. ГАРФ. Ф.9526. Оп.7. Д.44. Л.251.

22. ГАРФ. Ф.5446. Оп.52. Д.6723. Л.34.

23. В.Н.Земсков. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба // Социологические исследования. 1995. №6. С.10.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

В 1941 г. немцы взяли 4 млн. пленных, из низ 3 погибло в первые полгода плена. Это одно из наиболее отвратительных преступлений немецких нацистов. Пленных держали месяцами в загонах из колючей проволоки, под открытым небом, не кормили, люди ели траву и дождевых червей. Голод, жажда, антисанитария, преднамеренно устроенные немцами, делали свое дело. Это массовое убийство было против обычаев ведения войны, против экономических потребностей самой Германии. Чистая идеология — чем больше умрет недочеловеков, тем лучше.

Минск. 5 июля 1942 г. Лагерь военнопленных «Дрозды». Последствия Минско-Белостокского котла: 140 тысяч человек на 9 гектарах под открытым небом

Минск, август 1941 г. Гиммлер приехал посмотреть на военнопленных. Очень сильное фото. Взгляд пленного и взгляды эсэсовцев по ту сторону колючки...

Июнь 1941 г. Район г. Рассейняй (Литва). Экипаж танка КВ-1 попал в плен. Танкист в центре на Буданова похож...Это 3-й мехкорпус, они встретили войну на границе. В 2-дневном встречном танковом сражении 23-24.06.1941 в Литве корпус был разбит

Винница, 28 июля 1941 г. Так как пленных почти не кормили, им пыталось помочь местное население. Украинские женщины с корзинами, тарелками у ворот лагеря...

Там же. Видимо, охрана все-таки разрешила передать еду за колючку

Август 1941 г. Концлагерь «Уманская яма». Он же шталаг (сборный лагерь) № 349. Был устроен в карьере кирпичного завода в г. Умань (Украина). Летом 41-го здесь держали пленных из уманского котла, 50 000 человек. Под открытым небом, как в загоне

Василий Мищенко, бывший узник «Ямы»: «Раненым и контуженным я попал в плен. В числе первых оказался в Уманской яме. Сверху я хорошо видел эту яму еще пустой. Ни крова, ни пищи, ни воды. Солнце нещадно палит. В западном углу полуподвального карьера находилась лужа буро-зеленой с мазутом воды. Мы кинулись к ней, черпали эту жижу пилотками, ржавыми консервными банками, просто ладонями и жадно пили. Еще запомнились мне две лошади, привязанные к столбам. Через пять минут от этих лошадей ничего не осталось».

Василий Мищенко был в чине лейтенанта, когда попал в плен в уманском котле. Но в котлы попадали не только солдаты и младшие командиры. И генералы тоже. На снимке: генералы Понеделин и Кириллов, они командовали советскими войсками под Уманью:

Это фото немцы использовали в пропагандистских листовках. Немцы улыбаются, а вот у генерала Кириллова (слева, в фуражке с сорванной звездой) взгляд очень грустный... Ничего хорошего эта фотоссесия не сулит

Опять Понеделин и Кириллов. Обед в плену

В 1941 г. оба генерала были заочно приговорены к расстрелу как предатели. До 1945 г. сидели в лагерях в Германии, вступать в армию Власова отказались, освобождены американцами. Переданы СССР. Где и расстреляны. В 1956 г. обоих реабилитировали.

Ясно, что никакими предателями они не были. Принудительные постановочные фото — не их вина. Единственное в чем их можно обвинить — в профнепригодности. Дали окружить себя в котле. Они не одиноки тут. Будущие маршалы Конев и Еременко угробили два фронта в Вяземском котле (октябрь 1941, 700 тысяч пленных), Тимошенко и Баграмян — весь Юго-Западный фронт в харьковском котле (май 1942 г. , 300 тыс. пленных). Жуков, конечно, целыми фронтами в котлы не попадал, но например, командуя Западным фронтом зимой 1941-42 гг. пару армий (33-ю и 39-ю) в окружение таки загнал.

Вяземский котел, октябрь 1941 г. Пока генералы учились воевать, бесконечные колонны пленных шли по дорогам

Вязьма, ноябрь 1941 г. Печально известный дулаг-184 (пересыльный лагерь) на Кронштадской улице. Смертность тут достигала 200-300 человек в сутки. Погибших просто сбрасывали в ямы

Во рвах дулага-184 похоронено около 15 000 человек. Мемориала им нет. Более того, на месте концлагеря в советские времена был построен... мясокомбинат. Он там стоит до сих пор.

Родственники погибших пленных регулярно приезжают сюда и сделали свой мемориал, на заборе комбината

Шталаг 10Д (Витцендорф, Германия), осень 1941 г. Трупы умерших советских пленных сбрасывают с повозки

Осенью 1941 гибель пленных стала массовой. К голоду добавился холод, эпидемия сыпного тифа (его разносили вши). Появились случаи каннибализма.

Ноябрь 1941, шталаг 305 в Ново-Украинке (Кировоградская обл.). Вот эти четверо (слева) съели труп вот это узника (справа)

Ну и плюс ко всему — постоянные издевательства лагерной охраны. Причем не только немцев. По воспоминаниям многих пленных настоящими хозяевами в лагере были т.н. полицаи. Т.е. бывшие пленные, которые перешли на службу к немцам. Они избивали узников за малейшую провинность, отбирали вещи, исполняли казни. Самым страшным наказанием для полицая было... разжалование в обычные пленные. Это означало верную смерть. Назад им пути не было — только дальше выслуживаться.

г. Демблин (Польша), партия пленных прибыла в шталаг-307. Люди в ужасном состоянии. Справа — лагерный полицай в будёновке (бывший пленный), стоит у тела узника, валяющегося на перроне

Телесные наказания. Два полицая в советской форме: один держит пленного, другой избивает плетью или палкой. Немец на заднем плане — смеётся. Еще один узник на заднем плане — стоит, привязанный к столбу ограждения (тоже вид наказания в лагерях пленных)

Одной из главных задач лагерных полицаев было выявление евреев и политработников. Согласно приказу «О комиссарах» от 6 июня 1941 г. эти две категории пленных подлежали уничтожению на месте. Кого не убили сразу при взятии в плен — тех искали в лагерях. Для чего устраивались регулярные «селекции» на предмет поиска евреев и коммунистов. Это был либо общий медосмотр со спущенными штанами — немцы ходили и искали обрезанных, либо использование стукачей среди самих пленных.

Александр Иоселевич, пленный военврач, описывает, как проходила селекция в лагере в Елгаве (Латвия) в июле 1941 г.:

«Привезли в лагерь сухари и кофе. Стоит эсэсовец, рядом собака и рядом с ним военнопленный. И, когда люди идут за сухарями, он говорит: «Это политрук». Его выводят и тут же рядом расстреливают. Предателю наливают кофе и дают два сухаря . «А это – юде». Еврея выводят – расстреливают, а тому опять два сухаря. “А этот был энкведистом”. Его выводят – расстреливают, а тому опять два сухаря».

Недорого ценилась жизнь в лагере в Елгаве: 2 сухаря. Впрочем, как обычно в России в военное время, откуда-то появлялись люди, которых было не сломить никаким расстрелами, и не купить за сухари.

После Великой Отечественной войны началось массовое освобождение советских военнопленных и гражданских лиц, угнанных на принудительные работы в Германию и другие страны. Согласно директиве Ставки № 11 086 от 11 мая 1945 года для приёма репатриируемых советских граждан, освобождаемых войсками союзников, Наркоматом обороны было организовано 100 лагерей. Кроме того действовали 46 сборных пунктов для приёма советских граждан, освобождённых Красной Армией.
22 мая 1945 года ГКО принял постановление, в котором по инициативе Л. П. Берии устанавливался 10 дневный срок регистрации и проверки репатриантов, после чего гражданские лица подлежали отправке к месту постоянного жительства, а военные – в запасные части. Однако в связи с массовым наплывом репатриантов 10 дневный срок оказался нереальным и был увеличен до одного двух месяцев.
Окончательные итоги проверки советских военнопленных и гражданских лиц, освобождённых после войны, выглядят следующим образом. К 1 марта 1946 года было репатриировано 4 199 488 советских граждан (2 660 013 гражданских и 1 539 475 военнопленных), из них 1 846 802 поступило из зон действия советских войск за границей и 2 352 686 принято от англо американцев и прибыло из других стран.
Результаты проверки и фильтрации репатриантов (по состоянию на 1 марта 1946 г.)

Категории репатриантов / гражданские / % / военнопленные / %
Направлено к месту жительства / 2 146 126 / 80,68 / 281 780 / 18,31
Призвано в армию / 141 962 / 5,34 / 659 190 / 14,82
Зачислено в рабочие батальоны НКО / 263 647 / 9,91 / 344 448 / 22,37
Передано в распоряжение НКВД / 46 740 / 1,76 / 226 127 / 14,69
Находилось на сборно0пересыльных пунктах и использовалось на работах при советских воинских частях и учреждениях за границей / 61 538 / 2,31 / 27 930 / 1,81

Таким образом, из военнопленных, освобождённых после окончания войны, репрессиям подверглись лишь 14,69 %. Как правило, это были власовцы и другие пособники оккупантов. Так, согласно инструкциям, имевшимся у начальников проверочных органов, из числа репатриантов подлежали аресту и суду:
– руководящий и командный состав органов полиции, «народной стражи», «народной милиции», «русской освободительной армии», национальных легионов и других подобных организаций;
– рядовые полицейские и рядовые участники перечисленных организаций, принимавшие участие в карательных экспедициях или проявлявшие активность при исполнении обязанностей;
– бывшие военнослужащие Красной Армии, добровольно перешедшие на сторону противника;
– бургомистры, крупные фашистские чиновники, сотрудники гестапо и других немецких карательных и разведывательных органов;
– сельские старосты, являвшиеся активными пособниками оккупантов.
Какой же была дальнейшая судьба этих попавших в руки НКВД «борцов за свободу»? Большинству из них было объявлено, что они заслуживают самого сурового наказания, но в связи с победой над Германией Советское правительство проявило к ним снисхождение, освободив от уголовной ответственности за измену Родине, и ограничилось отправкой на спецпоселение сроком на 6 лет.
Такое проявление гуманизма явилось для пособников фашистов полной неожиданностью. Вот характерный эпизод. 6 ноября 1944 года в Мурманск прибыли два английских корабля, на борту которых находились 9907 бывших советских военнослужащих, сражавшихся в рядах немецкой армии против англо американских войск и взятых ими в плен.
Согласно статье 193 22 тогдашнего Уголовного кодекса РСФСР: «Самовольное оставление поля сражения во время боя, сдача в плен, не вызывавшаяся боевой обстановкой, или отказ во время боя действовать оружием, а равно переход на сторону неприятеля, влекут за собою – высшую меру социальной защиты с конфискацией имущества» . Поэтому многие «пассажиры» ожидали, что их расстреляют сразу же на мурманской пристани. Однако официальные советские представители объяснили, что Советское правительство их простило и что они не только не будут расстреляны, но и вообще освобождаются от привлечения к уголовной ответственности за измену Родине. Больше года эти люди проходили проверку в спецлагере НКВД, а затем были направлены на 6 летнее спецпоселение. В 1952 году большинство из них было освобождено, причем в их анкетах не значилось никакой судимости, а время работы на спецпоселении было зачтено в трудовой стаж.
Вот характерное свидетельство живущего в Пудожском районе Карелии писателя и краеведа Е. Г. Нилова: «Власовцев привезли в наш район вместе с военнопленными немцами и разместили их в тех же лагерных пунктах. Странный был у них статус – и не военнопленные, и не заключённые. Но какая то вина за ними числилась. В частности, в документах одного жителя Пудожа, значилось: “Направлен на спецпоселение сроком на 6 лет за службу в немецкой армии с 1943 го по 1944 й год рядовым…”. Но жили они в своих бараках, за пределами лагерных зон, ходили свободно, без конвоя» .
Всего в 1946–1947 гг. на спецпоселение поступили 148 079 власовцев и других пособников оккупантов. На 1 января 1953 года на спецпоселении оставались 56 746 власовцев, 93 446 были освобождены в 1951–1952 гг. по отбытии срока.
Что же касается пособников оккупантов, запятнавших себя конкретными преступлениями, то они были направлены в лагеря ГУЛАГа, составив там достойную компанию Солженицыну.

«Подвиг» майора Пугачёва
С хрущёвских времён в фольклор обличителей сталинизма прочно вошёл рассказ Варлама Шаламова «Последний бой майора Пугачёва», в котором изложена душещипательная история побега из колымского лагеря и героической гибели 12 бывших офицеров, невинно осуждённых сталинскими палачами.
Как мы уже убедились, основная масса освобождённых из плена советских военнослужащих благополучно проходила проверку. Но даже те из них, кто арестовывался органами НКВД, в большинстве своём отделывались ссылкой. Чтобы попасть на Колыму, надо было совершить что то серьёзное, запятнать себя конкретными преступлениями на службе у гитлеровцев. Не стали исключением из этого правила и прототипы шаламовских «героев».
О том, как выглядел «подвиг майора Пугачёва» на самом деле, рассказал Александр Бирюков в телепередаче «Шаги победы», показанной по Магаданскому телевидению 5 сентября 1995 года. Оказывается, такой факт действительно имел место. Бежали, предварительно задушив вахтенного караульного. В перестрелках с преследующими их солдатами убили ещё несколько человек. И действительно, из 12 «героев» 10 являлись бывшими военными: 7 человек – власовцы, избежавшие высшей меры только потому, что после войны в СССР была отменена смертная казнь. Двое – полицаи, добровольно перешедшие на службу к немцам (один из них дослужился до чина начальника сельской полиции), расстрела или петли избежали по той же причине. И только один – бывший морской офицер, имевший до войны две судимости по уголовным статьям и попавший в лагерь за убийство милиционера при отягчающих обстоятельствах. При этом 11 из 12 имели отношение к лагерной администрации: нарядчик, повар и т. п. Характерная деталь: когда ворота «зоны» оказались широко распахнутыми, из 450 заключённых за беглецами не последовал больше никто.
Ещё один показательный факт. В ходе погони 9 бандитов были убиты, трое же уцелевших возвращены в лагерь, откуда, спустя годы, но ещё до окончания полученного ими срока, вышли на волю. После чего, вполне возможно, рассказывали внукам о том, как безвинно страдали в годы «культа личности». Остаётся лишь в очередной раз посетовать на излишнюю мягкость и гуманность сталинского правосудия.

После капитуляции Германии встал вопрос о передаче перемещённых лиц непосредственно через линию соприкосновения союзных и советских войск. По этому поводу в мае 1945 года состоялись переговоры в германском городе Галле. Как ни артачился возглавлявший делегацию союзников американский генерал Р. В. Баркер, пришлось ему 22 мая подписать документ, согласно которому должна была состояться обязательная репатриация всех советских граждан, как «восточников» (т. е. проживавших в границах СССР до 17 сентября 1939 года), так и «западников» (жителей Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии).
Но не тут то было. Несмотря на подписанное соглашение, союзники применяли насильственную репатриацию лишь к «восточникам», передавая советским властям летом 1945 года власовцев, казаков атаманов Краснова и Шкуро, «легионеров» из туркестанского, армянского, грузинского легионов и прочих подобных формирований. Однако ни одного бандеровца, ни одного солдата украинской дивизии СС «Галичина», ни одного служившего в немецкой армии и легионах литовца, латыша или эстонца выдано не было.
А на что, собственно, рассчитывали власовцы и другие «борцы за свободу», ища убежища у западных союзников СССР? Как следует из сохранившихся в архивах объяснительных записок репатриантов, большинство власовцев, казаков, «легионеров» и прочих «восточников», служивших немцам, совершенно не предвидело, что англичане и американцы будут насильно передавать их советским властям. Среди них царило убеждение, что скоро Англия и США начнут войну против СССР и в этой войне новым хозяевам понадобятся их услуги.
Однако здесь они просчитались. В то время США и Великобритания всё ещё нуждались в союзе со Сталиным. Чтобы обеспечить вступление СССР в войну против Японии, англичане и американцы готовы были пожертвовать какой то частью своих потенциальных холуёв. Естественно, наименее ценной. «Западников» – будущих «лесных братьев» – следовало поберечь. Вот и выдавали понемногу власовцев да казаков, чтобы усыпить подозрения Советского Союза.
С осени 1945 года западные власти фактически распространили принцип добровольности репатриации и на «восточников». Насильственная передача Советскому Союзу советских граждан за исключением лиц, отнесённых к категории военных преступников, прекратилась. С марта же 1946 года бывшие союзники окончательно перестали оказывать какое либо содействие СССР в репатриации советских граждан.
Однако военных преступников, хотя и далеко не всех, англичане и американцы Советскому Союзу всё таки выдавали. Даже после начала «холодной войны».
Вернёмся теперь к эпизоду с «простыми крестьянами», о трагической судьбе которых стенает Солженицын. В процитированном отрывке ясно сказано, что эти люди пробыли в руках англичан два года. Следовательно, они были переданы советским властям во второй половине 1946 года или же в 1947 году. То есть, уже во время «холодной войны», когда бывшие союзники никого, кроме военных преступников, насильно не выдавали. Значит, официальные представители СССР предъявили доказательства, что эти люди являются военными преступниками. Причем доказательства, неопровержимые для британского правосудия, – в документах Управления Уполномоченного Совмина СССР по делам репатриации постоянно говорится, что бывшие союзники не выдают военных преступников из за недостаточной, по их мнению, обоснованности отнесения этих лиц к такой категории. В данном же случае сомнений в «обоснованности» у англичан не возникло.
Надо полагать, эти граждане вымещали свою «горькую обиду на большевиков», участвуя в карательных операциях, расстреливая семьи партизан и сжигая деревни. Властям Великобритании поневоле пришлось выдать «простых крестьян» Советскому Союзу. Ведь английским обывателям ещё не успели разъяснить, что СССР – «империя зла». «Общественный гнев» у них вызвало бы именно укрывательство лиц, участвовавших в фашистском геноциде, а не их выдача.

В СССР тема плена немецких солдат и офицеров была фактически запрещена к исследованию. В то время, как советские историки вовсю осуждали нацистов за их отношение к советским военнопленным, они даже не упоминали, что во время войны преступления против человечности были по обе стороны фронта.

Справедливости ради следует отметить — малоизвестна она лишь у нас (под «нами» автор имеет в виду не только Украину, но и все «постсоветское пространство»). В самой же Германии к изучению этого вопроса подошли с чисто немецкой основательностью и педантичностью. Еще в 1957 г. в ФРГ была создана научная комиссия по изучению истории немецких военнопленных, выпустившая в свет, начиная с 1959-го, 15 (!) пухлых томов серии «К истории немецких военнопленных во Второй мировой войне», семь из которых были посвящены истории немецких военнопленных в советских лагерях.

Но в тема плена немецких солдат и офицеров была фактически запрещена к исследованию. В то время, как советские историки вовсю осуждали нацистов за их отношение к советским военнопленным, они даже не упоминали, что во время войны преступления против человечности были по обе стороны фронта.

Более того, единственным советским исследованием на эту тему (правда, опубликованным в ФРГ) была работа Александра Бланка — бывшего переводчика генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса во время нахождения последнего в советском плену — Die Deutschen Kriegsgefangenen in der UdSSR (изданная в Кельне в 1979 г.). Ее тезисы вошли позднее в книгу «Вторая жизнь фельдмаршала Паулюса», выпущенную в Москве в 1990-м.

Немного статистики: сколько же их было?

Чтобы попытаться разобраться с историей немецких военнопленных, следует, прежде всего, ответить на вопрос об их количестве в . По германским источникам, в Советском Союзе были в плену примерно 3,15 млн немцев, из которых примерно 1,1-1,3 млн не пережили плен. Советские источники называют существенно меньшую цифру. По официальным статистическим данным Управления по делам военнопленных и интернированных (19 сентября 1939 г. оно было организовано как Управление по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) ; с 11 января

1945 г. — Главное управление по делам военнопленных и интернированных (ГУПВИ) СССР; с 18 марта 1946 г. — МВД СССР; с 20 июня 1951 г. — опять УПВИ; 14 марта 1953 г. УПВИ было расформировано, а его функции были переданы Тюремному управлению МВД СССР) советскими войсками с 22 июня 1941 г. по 17 мая 1945 г. были взяты в плен всего 2 389 560 военнослужащих немецкой национальности, из них 376 генералов и адмиралов, 69 469 офицеров и 2 319 715 унтер-офицеров и солдат. К этому числу следует добавить еще 14,1 тыс. чел., сразу помещенных (как военные преступники) в спецлагеря НКВД, не входящие в систему УПВИ/ГУПВИ, от 57 до 93,9 тыс. (есть разные цифры) немецких военнопленных, умерших еще до того, как они попали в систему УПВИ/ГУПВИ, и 600 тыс. — освобожденных прямо на фронте, без передачи в лагеря, — важная оговорка, поскольку в общую статистику числа военнопленных в СССР их обычно не включают.

Проблема, однако, в том, что эти цифры не говорят о количестве взятых в плен советской стороной военнослужащих Вермахта и СС. УПВИ/ГУПВИ вело учет военнопленных не по их подданству или принадлежности к вооруженным силам какой-либо страны, а по их национальной, в одних случаях, и этнической принадлежности — в других (см. табл.). В первом приближении количество военнослужащих Вермахта и войск СС, попавших в советский плен, — 2 638 679 чел., а вместе с 14,1 тыс. военных преступников, 93,9 тыс., не доживших до помещения в лагерь, и 600 тыс. освобожденных, минувших лагерь, дает цифру 3 346 679 чел. — что даже несколько выше, чем оценка германских историков.

Следует также заметить, что немцы-военнопленные активно пытались «маскироваться» среди других национальностей — по состоянию на май 1950 г. таких «закамуфлированных трофейных немцев», по официальным советским данным, было выявлено среди военнопленных других национальностей 58 103 чел.

В то же время следует отметить, что суммирование «национальных строк» не дает точной картины. Причина проста: хромает статистика (даже предназначенная сугубо для внутренних нужд) самого МВД СССР. Одни справки этого ведомства противоречат другим: например, в справке МВД от 1956 г. количество взятых на учет пленных немецкой национальности было на 1 117 чел. меньше, чем было зафиксировано «по свежим следам» в 1945-м. Куда исчезли эти люди — непонятно.

Но это мелкое расхождение. В архивах находятся и другие документы, показывающие как происходившую на уровне правительства манипуляцию с данными о количестве военнопленных, так и куда более масштабный разнобой в отчетности.

Пример: министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов в письме Сталину от 12 марта 1947 г. писал, что «всего немецких военнопленных солдат, офицеров и генералов находится в Советском Союзе 988 500 чел., освобождено из плена к настоящему времени 785 975 чел. (то есть, всего на тот момент было 1 774 475 живых военнопленных немецкой национальности, включая уже освобожденных — из 2 389 560 чел.; как это соотносится с тем, что из числа военнопленных-немцев в системе УПВИ/ГУПВИ умерло вроде бы только 356 768 чел., — опять же непонятно. — С.Г.). Мы считаем возможным огласить цифру немцев-военнопленных, находящихся в Советском Союзе, с сокращением примерно на 10%, учитывая их повышенную смертность».

Но... в заявлении ТАСС от 15 марта 1947 г. говорилось, что «на территории Советского Союза остается в настоящее время 890 532 военнопленных немцев; со времени капитуляции Германии освобождено из плена и возвращено из СССР в Германию 1 003 974 немецких военнопленных» (то есть заявлялось об освобождении на 218 тыс. военнопленных больше, чем их было освобождено согласно записке Молотова; откуда взялась и что была призвана скрыть эта цифра — также неясно. — С.Г.). А в ноябре 1948 г. руководство ГУПВИ предложило первому заместителю министра внутренних дел СССР генерал-полковнику Ивану Серову «списать с общего оперативно-статистического учета 100 025 освобожденных немецких военнопленных», якобы... взятых на учет дважды.

В целом историки считают, что репатриация, по меньшей мере, 200 тыс. немцев «не была правильно задокументирована советской стороной». То есть это может означать и то, что этих пленных не существовало, и то (это более вероятно), что они погибли в плену, и то (это еще более вероятно), что налицо —комбинация указанных вариантов. А этот краткий обзор, по всей видимости, свидетельствует лишь о том, что статистические аспекты истории немецких военнопленных в СССР не только до сих пор не закрыты, но и, вероятно, уже никогда не будут закрыты полностью.

«Гаагско-женевский вопрос»

Немного о международно-правовом статусе военнопленных. Одним из дискуссионных вопросов истории советских пленных в Германии и германских — в СССР является вопрос об обязательности/необязательности исполнения по отношению к ним Гаагской Конвенции «О законах и обычаях сухопутной войны» от 18 октября 1907 г. и Женевской Конвенции «О содержании военнопленных» от 27 июня 1929 г.

Доходит до того, что, намеренно или по незнанию, путают уже упомянутую Женевскую Конвенцию «О содержании военнопленных» от 27.06.1929 г. с Женевской Конвенцией — также от 27.06.1929 г. — «Об улучшении участи раненных, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море». Причем, если первую из упомянутых Женевских конвенций СССР не подписал, то ко второй присоединился еще в 1931-м. Поэтому автор попытается внести ясность в данный вопрос.

Предпосылками для обязательности исполнения Гаагской Конвенции «О законах и обычаях сухопутной войны» являются:

1) подписание и ратификация договаривающимися сторонами данной конвенции;

2) участие в сухопутной войне только сторон, являющихся договаривающимися сторонами («оговорка clausula si omnes» — «о всеобщем участии»).

Предпосылками для обязательности исполнения Женевской Конвенции «О содержании военнопленных» 1929 г. являлись уже только подписание и ратификация договаривающимися сторонами данной конвенции. Ее ст. 82 гласила: «Положения настоящей конвенции должны соблюдаться высокими договаривающимися сторонами при всех обстоятельствах. Если на случай войны одна из воюющих сторон окажется не участвующей в конвенции, тем не менее, положения таковой остаются обязательными между всеми воюющими, подписавшими конвенцию».

Таким образом, статьи данной Конвенции не только не содержат clausula si omnes, но и специально оговаривается ситуация, когда воюющие державы С1 и С2 являются участниками Конвенции, и затем в войну вступает держава С3, не являющаяся участницей Конвенции. В такой ситуации нет больше формальной возможности не соблюдать данную Конвенцию со стороны держав С1 и С2 между ними. Должны ли державы С1 и С2 соблюдать Конвенцию по отношению к державе С3 — непосредственно из ст. 82 не следует.

Результаты такого «правового вакуума» не замедлили сказаться. Условия, установленные сначала Германией к советским пленным, а затем и СССР в отношении военнопленных из числа военнослужащих Вермахта и войск СС, а также вооруженных сил союзных Германии государств нельзя было назвать человеческими даже в первом приближении.

Так, у немцев вначале считалось достаточным, чтобы пленные жили в землянках и питались в основном «русским хлебом», изготовленным по изобретенному немцами же рецепту: наполовину —из очисток сахарной свеклы, наполовину — из целлюлозной муки, муки из листьев или соломы. Неудивительно, что зимой 1941-42 гг. эти условия привели к массовой смертности советских военнопленных, усугубившейся эпидемией сыпного тифа.

По данным управления по делам военнопленных Главного командования вооруженных сил Германии (ОКВ), к 1 мая 1944 г. общее число истребленных советских военнопленных достигло 3,291 млн чел., из них: умерло в лагерях — 1,981 млн. чел., расстреляно и убито при попытке к бегству — 1,03 млн чел., погибло в пути — 280 тыс. чел. (большая часть жертв пришлась на июнь 1941-го — январь 1942-го — тогда погибло свыше 2,4 млн пленных). Для сравнения: всего за 1941-1945 гг. немцами было захвачено (существуют разные данные, но здесь приведена цифра, считаемая автором наиболее достоверной) 6,206 млн советских военнопленных.

Такими же тяжелыми были первоначально и условия содержания германских военнопленных в СССР. Хотя, конечно, жертв среди них было меньше. Но только по одной причине — их и было меньше. Например, в советский плен по состоянию на 1 мая 1943 г. попало всего 292 630 военнослужащих германской и союзных ей армий. Из них к этому же времени умерло 196 944 чел.

В заключение этой главы отмечу, что еще 1 июля 1941 г. правительство СССР утвердило «Положение о военнопленных». Военнопленным гарантировалось соответствующее их статусу обращение, предоставление медицинской помощи на равных с советскими военнослужащими основаниях, возможность переписки с родственниками и получения посылок.

Формально разрешались даже денежные переводы. Однако Москва, широко используя «Положение о военнопленных» для направленной на Вермахт пропаганды, не спешила выполнять его. В частности, СССР отказался обменяться через Международный Красный Крест списками военнопленных, что являлось основополагающим условием для получения ими помощи с родины. А в декабре 1943 г. Советский Союз вообще разорвал все контакты с этой организацией.

Долгий русский плен: этапы освобождения

Возвращающиеся домой немецкие военнопленные, 1 апреля 1949. Э то фото было предоставлено Викискладу Немецким федеральным архивом (Deutsches Bundesarchiv )

13 августа 1945 г. Государственный Комитет обороны (ГКО) СССР издал постановление «Об освобождении и возвращении на родину 708 тыс. военнопленных рядового и унтер-офицерского состава». В число военнопленных, подлежащих к отправке на родину, были включены только инвалиды и другие нетрудо​спо​​собные пленные.

Первыми начали отправлять домой румын. 11 сентября 1945 г. во исполнение постановления ГКО было приказано освободить из лагерей ГУПВИ НКВД СССР 40 тыс. военнопленных румын рядового и унтер-офицерского состава «согласно прилагаемой разверстки по областям и лагерям», «к отправке освобождаемых военнопленных румын приступить с 15 сентября 1945 г. и закончить не позднее 10 октября 1945 г.». Но уже два дня спустя появляется второй документ, по которому отправке домой подлежат солдаты и унтер-офицеры целого ряда национальностей:

а) все военнопленные, независимо от физического состояния, следующих национальностей: поляки, французы, чехословаки, югославы, итальянцы, шведы, норвежцы, швейцарцы, люксембуржцы, американцы, англичане, бельгийцы, голландцы, датчане, болгары и греки;

б) больные военнопленные, независимо от национальности, кроме острозаразных больных, кроме испанцев и турок, а также кроме участников зверств и лиц, служивших в войсках СС, СД, СА и гестапо;

в) военнопленные немцы, австрийцы, венгры и румыны — только инвалиды и ослабленные.

При этом «освобождению не подлежат...участники зверств и лица, служившие в войсках СС, СД, СА и гестапо, независимо от физического состояния».

Директива полностью выполнена не была. Во всяком случае, такой вывод можно сделать из того, что военнопленные многих национальностей, упомянутых в ней, предписывались к освобождению приказом НКВД от 8 января 1946 г. Согласно ему освобождались чехословаки, югославы, итальянцы, голландцы, бельгийцы, датчане, швейцарцы, люксембуржцы, болгары, турки, норвежцы, шведы, греки, французы, американцы и англичане.

При этом «отправке не подлежат лица, служившие в войсках СС, СА, СД, гестапо, офицеры и участники других карательных органов» но с одним изъятием — «военнопленные французы подлежат отправке все без исключения, в том числе и офицеры».

Наконец, 18 октября 1946 г. появился приказ репатриации на родину офицеров и служивших в СС, СД и СА военнослужащих перечисленных в приказе от 8 января национальностей, а также всех финнов, бразильцев, канадцев, португальцев, абиссинцев, албанцев, аргентинцев и сирийцев. Кроме того, 28 ноября 1946 г. было приказано отпустить 5 тыс. пленных австрийцев.

Но вернемся от инонациональных пленных из числа военнослужащих Вермахта и ваффен СС к собственно немцам. По состоянию на октябрь 1946 г. в лагерях ГУПВИ, спецгоспиталях МВД и рабочих батальонах Министерства вооруженных сил СССР оставались 1 354 759 немецких военнопленных, в том числе: генералов — 352, офицеров — 74 506 чел., унтер-офицеров и рядовых — 1 279 901 чел.

Это число сокращалось довольно медленно. Например, во исполнение постановления Совета Министров СССР от 16 мая 1947 г. «Об отправке в Германию нетрудоспособных военнопленных бывшей германской армии и интернированных немцев» было приказано (20 мая): «освободить в 1947 г. из лагерей МВД, спецгоспиталей, рабочих батальонов Министерства Вооруженных Сил и батальонов для интернированных и отправить в Германию 100 тыс. нетрудоспособных военнопленных бывшей германской армии (немцев) и 13 тыс. нетрудоспособных интернированных немцев». При этом освобождению подлежала и часть офицеров — в звании до капитана включительно. Освобождению не подлежали:

а) военнопленные — участники зверств, служившие в частях СС, СА, СД и гестапо, и другие, на которых имеются соответствующие компрометирующие материалы, независимо от их физического состояния;

б) интернированные и арестованные группы «Б» (к этой группе относились немцы, арестованные советскими властями на территории Германии во время и после войны, в отношении которых имелись основания полагать, что они причастны к преступлениям против СССР или советских граждан на оккупированных территориях);

в) нетранспортабельные больные.

Немного раньше от пленных немцев потребовали снять погоны, кокарды, награды и эмблемы, а пленных младших офицеров приравняли к солдатам (хотя и оставили офицерский паек), заставив их работать наравне с последними.

Спустя девять дней выходит директива МВД, предписывающая в мае—сентябре 1947 г. отправить на родину тысячу антифашистски настроенных немцев, зарекомендовавших себя отличными производственниками. Эта отправка носила пропагандистский характер: предписывалось широко оповестить о ней пленных всех лагерей, особо подчеркивая трудовые достижения освобождаемых. В июне 1947 г. последовала новая директива МВД об отправке в Германию 500 пленных немцев антифашистских настроений по персональным спискам. А приказом от

11 августа 1947 г. отдано распоряжение освободить в период с августа по декабрь всех пленных австрийцев, за исключением генералов, старших офицеров и эсэсовцев, членов СА, служащих СД и гестапо, а также лиц, по которым ведется уголовное расследование. Не подлежали отправке нетранспортабельные больные. Приказом МВД от 15 октября репатриируется еще 100 тыс. пленных немцев — в основном это транспортабельные больные и нетрудоспособные военнослужащие от рядового до капитана включительно.

К концу 1947 г. можно с достаточной ясностью определить политику СССР в деле освобождения пленных — возвращать на родину пленных постепенно и именно категорий, способных в наименьшей степени повлиять на развитие политической жизни в Германии и других воевавших против СССР странах в нежелательном для Советского Союза направлении.

Больные будут больше заняты своим здоровьем, чем политикой; а солдаты, унтер-офицеры и младшие офицеры влиять на события у себя дома могут значительно меньше, чем генералы и старшие офицеры. По мере становления и укрепления в восточной части Германии просоветского правительства поток возвращаемых пленных увеличивался.

Приказ МВД от 27 февраля 1948 г. определял порядок и срок отправки на родину очередных 300 тыс. пленных немцев. В первую очередь, освобождению подлежали все ослабленные солдаты, унтер-офицеры и младшие офицеры, больные и инвалиды старшего офицерского состава. Также освобождались пленные солдаты, унтер-офицеры и младшие офицеры старше 50 лет и старшие офицеры старше 60 лет.

Далее удерживаются в плену здоровые (годные к тяжелому и среднему физическому труду) солдаты, унтер-офицеры и младшие офицеры моложе 50 лет, здоровые старшие офицеры моложе 60 лет, генералы и адмиралы. Кроме того, оставались в плену военнослужащие-члены СС, члены СА, сотрудники гестапо, а также немецкие военнопленные, приговоренные к наказанию за военные или общеуголовные преступления, по которым велись уголовные дела, и нетранспортабельные больные.

Всего же к концу 1949 г. в советском плену еще оставалось 430 670 немецких военнослужащих (но были задер​жаны немецкие военнопленные, привезенные из СССР в восточно​европейские страны для восстановительных работ). Это было явное нарушение СССР взятых на себя обязательств: в 1947 г. четвертая сессия Совещания министров иностранных дел Великобритании, Франции, СССР и США приняла решение о завершении к концу 1948 г. репатриации военнопленных, находящихся на территории союз​ных держав и других стран.

Тем временем начали освобождать и германский генералитет. Приказом МВД от 22 июня 1948 г. из плена освобождаются пять генералов Вермахта — австрийцы по национальности. Следующим приказом МВД (от 3 сентября того же года) — шесть «правильных» германских генералов (членов Национального комитета «Свободная Германия» и «Союза немецких офицеров»). 23 февраля 1949 г. выходит приказ МВД СССР № 00176, определявший сроки и порядок отправки на родину всех немецких пленных в течение 1949 г. Из этого списка исключались военные и уголовные преступники, подследственные, генералы и адмиралы, нетранспортабельные больные.

Летом 1949 г. с лагерей военнопленных снимается вооруженная охрана и организуется самоохрана из пленных (без оружия, только свистки и флажки). Очень любопытный документ появляется 28 ноября 1949 г. Это распоряжение МВД № 744, в котором министр внутренних дел генерал-полковник Сергей Круглов требует навести порядок в деле учета военнопленных, поскольку выявлено, что должного учета и розыска бежавших нет, много военнопленных одиночным порядком лечатся в гражданских больницах, самостоятельно устраиваются и работают на различных предприятиях, в учреждениях, в том числе и режимных, совхозах и колхозах, вступают в брак с советскими гражданками, различными способами уклоняются от учета как военнопленные.

5 мая 1950 г. ТАСС передало сообщение о завершении репатриации не​мецких военнопленных: по официальным данным в СССР остались 13 546 чел. — 9 717 осужденных, 3 815 подследственных и 14 боль​​ных военнопленных.

Решение вопроса с ними затянулось еще более чем на пять лет. Только 10 сентября 1955 г. в Москве начались переговоры между делега​цией правительства ФРГ, возглавляемой федеральным канцлером Конрадом Аденауэром, и представителями правительства СССР. Западногерманская сторона просила освободить 9 626 немецких граждан. Советская сто​рона называла осужденных военнопленных «военными преступниками».

Тогда германская делегация сообщила, что без решения этого вопроса невозможно установление дипотношений между СССР и ФРГ. При обсуж​де​нии вопроса о военнопленных председатель СМ СССР Николай Булганин предъявил претензии относи​тель​но репатриации советских граждан, находящихся в Западной Германии. Аден​ауэр напомнил, что эти люди поселились в Западной Германии по раз​решению оккупационных властей — бывших союзников СССР, а германские представители тогда еще не имели власти. Однако федеральное правитель​ство готово проверить их дела, если в его распоряже​ние будут предоставлены соответствующие документы. 12 сентября 1955 г. переговоры по вопросу о военнопленных закончились принятием положительного решения.

Впрочем, уступка СССР на этих переговорах не была спонтанной. Предвидя возможность возбуждения Аденауэром вопроса о военно​плен​​ных, советское правительство еще летом 1955 г. создало комиссию для пере​смот​ра дел осужденных иностранных граждан. 4 июля 1955 г. комиссия приняла решение согласовать с ЦК Социалистической единой партии Германии вопрос о целесообразности репат​риа​ции в ГДР и ФРГ (в соответствии с местожительством до пленения) всех находящихся в СССР осужденных немецких граждан, причем предлагалось освободить большую часть из них от дальнейшего отбывания наказания, а совершивших тяжкие преступления на территории СССР пе​ре​дать, как военных преступников, властям ГДР и ФРГ.

Первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев в секретном письме к первому секретарю ЦК СЕПГ Вальтеру Ульбрихту и председателю Совета министров ГДР Отто Гротеволю сообщил, что «вопрос о военнопленных будет, несомненно, поднят во время пе​ре​гово​ров с Аденауэром об установлении дипломатических отношений...», и в случае успешного завершения переговоров с канц​лером ФРГ власти СССР наме​рены освободить от дальнейшего отбывания наказания 5 794 чел. (то есть несколько меньше, чем было освобождено в конечном счете).

28 сентября 1955 г. был подписан (в связи с установлением дипотношений между СССР и ФРГ) Указ Президиума ВС СССР «О досрочном освобождении германских граждан, осужденных су​дебными органами СССР за совершенные ими преступления против наро​дов Советского Союза в период войны». В 1955-1956 гг. из мест заключения в СССР были досрочно освобождены и репатриированы в ГДР — 3 104 чел., в ФРГ — 6 432 чел.; 28 немцев были задержаны по просьбе КГБ (их дальнейшая судьба в источниках не прослеживается), четыре человека — оставлены в связи с воз​​буждением ими ходатайств о приеме советского гражданства. Освобождение военнопленных явилось одним из первых успехов правительства ФРГ на международной арене.

В следующем, 1957-м, вернулись на свою родину и последние из пленных японцев. На этом страница под названием «плен» для солдат Второй мировой, наконец, завершилась.