Художественный образ смысл. Художественный образ - эстетика

Важнейшей категорией литературы, определяющей ее суть и специфику, является художественный образ. Какое значение имеет это понятие? Под ним подразумевают явление, которое творчески воссоздает автор в своем творении. Образ в художественном произведении представляется результатом осмысленных писателем выводов о каком-то процессе или явлении. Особенность этого понятия в том, что оно не только помогает осмыслить действительность, но и создать свой вымышленный мир.

Попробуем проследить, что такое художественный образ, его виды и средства выражения. Ведь любой писатель старается изобразить те или иные явления так, чтобы показать свое видение жизни, ее тенденции и закономерности.

Что такое художественный образ

Отечественное литературоведение заимствовало слово "образ" из киево-церковной лексики. Оно имеет значение - лицо, щека, а переносный его смысл - картина. Но нам важно проанализировать, что такое художественный образ. Под ним имеют в виду конкретную, а иногда обобщенную картину жизни людей, которая несет эстетическое значение и создается с помощью вымысла. Элемент или часть литературного творения, обладающий самостоятельной жизнью - вот, что такое художественный образ.

Такой образ называется художественным не потому, что идентичен реальным предметам и явлениям. Просто автор преобразует действительность с помощью своей фантазии. Задача художественного образа в литературе не просто копировать действительность, а передавать самое важное и существенное.

Так, Достоевский в уста одного из своих героев вложил слова о том, что по фотографии редко можно узнать человека, потому что лицо не всегда говорит о самых важных чертах характера. По фотографиям Наполеон, например, некоторым кажется глупым. Задача писателя - показать в лице и характере самое главное, специфическое. Создавая литературный образ, автор словами отображает человеческие характеры, предметы, явления в индивидуальной форме. Под образом литературоведы подразумевают следующее:

1. Персонажей художественного произведения, героев, действующих лиц и их характеры.
2. Изображение действительности в конкретной форме, с помощью словесных образов и тропов.

Каждый образ, созданный писателем, несет собой особую эмоциональность, оригинальность, ассоциативность и емкость.

Изменение форм художественного изображения

По ходу того, как меняется человечество, так происходят изменения в изображении действительности. Существует разница между тем, какой художественный образ был 200 лет назад, и какой он сейчас. В эпоху реализма, сентиментализма, романтизма, модернизма авторы по-разному отображали мир. Действительность и вымысел, реальность и идеал, общее и индивидуальное, рациональное и эмоциональное - все это менялось в ходе развития искусства. В эпоху классицизма писатели выдвигали на первый план борьбу чувств и долга. Часто герои выбирали долг и жертвовали личным счастьем во имя общественных интересов. В эпоху романтизма появились герои-бунтари, которые отвергали общество или оно их.

Реализм внес в литературу рациональное познание мира, научил выявлять причинно-следственные связи между явлениями и предметами. Модернизм призвал писателей познавать мир и человека иррациональными средствами: вдохновением, интуицией, озарением. У реалистов во главе всего стоит человек и его отношения с окружающим миром. Романтики заинтересованы во внутреннем мире своих героев.

Читателей и слушателей тоже можно назвать каким-то образом сотворцами литературных образов, потому что важно их восприятие. В идеале читатель не просто пассивно стоит в стороне, а пропускает образ через свои собственные ощущения, мысли и эмоции. У читателей различных эпох открываются совсем другие стороны того, какой художественный образ изобразил писатель.

Четыре вида литературных образов

Художественный образ в литературе классифицируют по различным основаниям. Все эти классификации только дополняют друг дружку. Если делить образы на виды по количеству слов или знаков, их создающих, то выделяются следующие изображения:

• Небольшие образы в виде деталей . Примером образа-детали может служить знаменитая куча Плюшкина, сооружение в виде нагромождения. Она очень отчетливо характеризует своего героя.
• Интерьеры и пейзажи . Иногда они являются частью образа человека. Так, Гоголь интерьеры и пейзажи постоянно меняет, делает их средствами создания характеров. Пейзажную лирику читателю очень легко представить.
• Образы персонажей. Так, в произведениях Лермонтова человек со своими чувствами и мыслями находится в центре событий. Персонажей еще принято называть литературными героями.
• Сложные литературные системы. В качестве примера можно назвать образ Москвы в лирике Цветаевой, России в творчестве Блока, Петербурга у Достоевского. Еще более сложной системой является образ мира.

Классификация образов по родовой и стилевой специфике

Все словесно-художественные творения принято делить на три рода. В связи с этим образы могут быть:

• лирическими;
• эпическими;
• драматическими.

У каждого писателя есть свой стиль изображения персонажей. Это дает повод классифицировать образы на:

• реалистические;
• романтические;
• сюрреалистические.

Все образы создаются по определенной системе и законам.

Деление литературных изображений по характеру обобщенности

Неповторимостью и самобытностью характеризуются индивидуальные образы. Они придуманы воображением самого автора. Индивидуальные образы применяют романтики и писатели-фантасты. В произведении Гюго "Собор Парижской Богоматери" читатели могут видеть необычного Квазимодо. Индивидуальным является Волан в романе Булгакова "Мастер и Маргарита", Демон в одноименном произведении Лермонтова.

Обобщающим образом, противополжным индивидуальному, является характерный. Он содержит в себе характеры и нравы, имеющиеся у людей определенной эпохи. Таким являются литературные герои Достоевского в "Братьях Карамазовых", "Преступлении и наказании", в пьесах Островского, в "Сагах о Форсайтах" Голсуорси.

Высшей ступенью характерных персонажей являются типичные образы. Они были самыми вероятными для той или иной эпохи. Именно типичные герои встречаются чаще всего в реалистическойой литературе XIX века. Это отец Горио и Гобсек Бальзака, Платон Каратаев и Анна Каренина Толстого, мадам Бовари Флобера. Порой создание художественного образа предназначено для того, чтобы запечатлеть социально-исторические признаки эпохи, общечеловеческие черты характера. В перечень таких вечных образов можно занести Дон Кихота, Дон Жуана, Гамлета, Обломова, Тартюфа.

Из рамок индивидуальных персонажей выходят образы-мотивы. Они постоянно повторяются в тематике произведений какого-то автора. В качестве примера можно привести "деревенскую Русь" у Есенина или "Прекрасную Даму" у Блока.

Типичные образы, встречаемые не только в литературе отдельных писателей, но и наций, эпох, называют топосом . Такие русские писатели как Гоголь, Пушкин, Зощенко, Платонов использовали в своих сочинениях топосный образ "маленького человека".

Общечеловеческий образ, который бессознательно передается от поколения к поколению, называется архетипом . К нему относят мифологических персонажей.

Средства создания художественного образа

Каждый писатель в меру своего таланта раскрывает образы доступными ему средствами. Чаще всего, он делает это через поведение героев в определенных ситуациях, через его взаимосвязь с окружающим миром. Из всех средств художественного образа немаловажную роль играет речевая характеристика героев. Автор может использовать монологи, диалоги, внутренние высказывания человека. К событиям, происходящим в книге, писатель может давать свою авторскую характеристику.

Иногда читатели наблюдают в произведениях неявный, потаенный смысл, что называется подтекстом. Большое значение имеет внешняя характеристика героев : рост, одежда, фигура, мимика, жесты, тембр голоса. Проще это назвать портретом. Большую смысловую и эмоциональную нагрузку несут в произведениях детали, выражающие подробности. Чтобы выразить смысл какого-то явления в предметной форме, авторы используют символы. Представление о среде обитания того или иного героя дает описание внутренней обстановки помещения - интерьер.

В каком порядке характеризуется литературный

образ персонажа?

Создать художественный образ человека одна из важнейших задач любого автора. Вот по какому плану можно охарактеризовать того или иного персонажа:

1. Укажите место персонажа в системе образов произведения.
2. Охарактеризуйте его с точки зрения социального типа.
3. Опишите внешность героя, портрет.
4. Назовите особенности его мировосприятия и мировоззрения, умственные интересы, способности и привычки. Опишите, чем он занимается, его жизненные принципы и влияние на окружающих.
5. Охарактеризуйте сферу чувств героя, особенности внутренних переживаний.
6. Проанализируйте авторское отношение к персонажу.
7. Раскройте самые важные черты характера героя. Как их открывает автор, другие персонажи.
8. Проанализируйте поступки героя.
9. Назовите индивидуальности речи персонажа.
10. Каково его отношение к природе?

Мега, макро и микро-образы

Иногда текст литературного творения воспринимается как мегаобраз. У него есть самостоятельная эстетическая ценность. Литературоведы отдают ему высшую родовую и неделимую величину.

Для изображения жизни в больших или меньших отрезках, картинах или частях используют макрообразы. Композицию макрообраза составляют небольшие однородные образы.

Самым малым размером текста отличается микрообраз. Он может быть в виде небольшого отрезка изображенной художником действительности. Это может быть одно фразовое слово (Зима. Мороз. Утро.) или предложение, абзац.

Образы-символы

Характерной чертой таких образов является метафоричность. Они несут собой смысловую глубину. Так, герой Данко из произведения Горького "Старуха Изергиль" является символом абсолютной самоотверженности. Ему противостоит в книге другой герой - Ларра, который является символом эгоизма. Писатель создает литературный образ-символ для скрытого сравнения, чтобы показать переносный его смысл. Чаще всего символика встречается в лирических творениях. Стоит вспомнить стихотворения Лермонтова "Утес", "На севере диком стоит одиноко...", "Листок", поэму "Демон", балладу "Три пальмы".

Вечные образы

Существуют изображения неувядаемые, в них сочетается единство исторических и общественных элементов. Такие персонажи мировой литературы называют вечными. Сразу приходят на ум Прометей, Эдип, Кассандра. Любой интеллигентный человек добавит сюда Гамлета, Ромео и Джульетту, Искандера, Робинзона. Существуют бессмертные романы, новеллы, лирика, в которых новые поколения читателей открывают небывалые глубины.

Художественные образы в лирике

Необычным взглядом на обычные вещи позволяет посмотреть лирика. Зоркий взгляд поэта замечает самые каждодневные вещи, приносящие счастье. Художественный образ в стихотворении может быть самым неожиданным. У некоторых это небо, день, свет. У Бунина и Есенина - береза. Особой нежностью наделены образы любимой или любимого. Очень часто встречаются образы-мотивы, такие как: женщина-мать, жена, невеста, возлюбленная.

способ и форма освоения действительности в иск-ве, всеобщая категория художеств. творчества. В ряду др. эстетич. категорий категория X. о. – сравнительно позднего происхождения. В античной и ср.-век. эстетике, не выделявшей художественное в особую сферу (весь мир, космос – художеств. произведение высшего порядка), иск-во характеризовалось преим. каноном – сводом технологич. рекомендаций, обеспечивающих подражание (мимесис) художеств. началу самого бытия. К антропоцентрич. эстетике Возрождения восходит (но терминологически закрепляется позднее – в классицизме) категория стиля, связанная с представлением о деятельной стороне иск-ва, о праве художника формировать произведение в соответствии со своей творч. инициативой и имманентными законами того или иного вида иск-ва или жанра. Когда вслед за деэстетизацией бытия обнаружила себя деэстетизация практич. деятельности, закономерная реакция на утилитаризм дала специфич. понимание художеств. формы как организованности по принципу внутр. цели, а не внешнего использования (прекрасное, по Канту). Наконец, в связи с процессом "теоретизации" иск-ва, окончат. отделением его от гибнущих художеств. ремесел, оттеснением зодчества и скульптуры на периферию системы иск-в и выдвижением в центр более "духовных" иск-в живописи, словесности, музыки ("романтич. формы", по Гегелю) возникла необходимость сопоставить художеств. творчество со сферой научно-понятийного мышления для уяснения специфики того и другого. Категория X. о. оформилась в эстетике Гегеля именно как ответ на этот вопрос: образ "...ставит перед нашим взором вместо абстрактной сущности конкретную ее реальность..." (Соч., т. 14, М., 1958, с. 194). В учении о формах (символической, классической, романтической) и видах иск-ва Гегель изложил различные принципы построения X. о. как различные типы соотношения "между образом и идеей" в их историч. и логич. последовательности. Восходящее к гегелевской эстетике определение иск-ва как "мышления в образах" впоследствии подверглось вульгаризации в односторонне интеллектуалистич. и позитивистски-психологич. концепциях X. о. конца 19 – нач. 20 вв. У Гегеля, истолковывавшего всю эволюцию бытия как процесс самопознания, самомышления абс. духа, как раз при уяснении специфики иск-ва акцент стоял не на "мышлении", а на "образе". В вульгаризованном же понимании X. о. сводился к наглядному представлению общей идеи, к особому познават. приему, основанному на демонстрации, показе (вместо науч. доказательства): образ-пример ведет от частностей одного круга к частностям др. круга (к своим "применениям"), минуя абстрактное обобщение. С этой т. зр., художеств. идея (вернее, множественность идей) живет отдельно от образа – в голове художника и в голове потребителя, находящего образу одно из возможных применений. Гегель видел познават. сторону X. о. в его способности быть носителем конкретной художеств. идеи, позитивисты – в объясняющей силе его изобразительности. При этом эстетич. наслаждение характеризовалось как вид интеллектуального удовлетворения, а вся сфера неизобразит. иск-в автоматически исключалась из рассмотрения, чем ставилась под сомнение универсальность категории "X. о." (напр., Овсянико-Куликовский делил иск-ва на "образные" и "эмоциональные", т.е. без?бразные). В качестве протеста против интеллектуализма в нач. 20 в. возникли без?бразные теории иск-ва (Б. Христиансен, Вельфлин, рус. формалисты, отчасти Л. Выготский). Если уже позитивизм интеллектуалистич. толка, вынеся идею, смысл за скобки X. о. – в психологич. область "применений" и толкований, отождествил содержание образа с его тематич. наполнением (несмотря на перспективное учение о внутр. форме, развитое Потебней в русле идеи В. Гумбольдта), то формалисты и "эмоционалисты" фактически сделали дальнейший шаг в том же направлении: они отождествили содержание с "материалом", а понятие образа растворили в понятии формы (или конструкции, приема). Чтобы ответить на вопрос, с какой целью материал перерабатывается формой, пришлось – в скрытом или откровенном виде – приписать произведению иск-ва внешнее, по отношению к его целостной структуре, назначение: иск-во стало рассматриваться в одних случаях как гедонистически-индивидуальная, в других – как общественная "техника чувств". Познават. утилитаризм сменился утилитаризмом воспитательно-"эмоциональным". Совр. эстетика (советская и отчасти зарубежная) вернулась к образной концепции художеств. творчества, распространяя ее и на неизобразит. иск-ва и тем самым преодолевая первонач. интуицию "зрительности", "узрения" в букв. смысле этих слов, к-рая привходила в понятие "X. о." под влиянием антич. эстетики с ее опытом пластич. иск-в (греч. ????? – образ, изображение, статуя). Семантика рус. слова "образ" удачно указывает на а) в о о б р а ж а е м о е бытие художеств. факта, б) его предметное бытие, то, что он существует как нек-рое целостное образование, в) его осмысленность ("образ" чего?, т.е. образ предполагает свой смысловой п р о о б р а з). X. о. как факт воображаемого б ы т и я. Каждое произведение иск-ва обладает своей материально-физич. основой, являющейся, однако, непосредств. носительницей не художеств. смысла, но лишь образа этого смысла. Потебня с характерным для него психологизмом в понимании X. о. исходит из того, что X. о. есть процесс (энергейя), перекрещивание творческого и сотворческого (воспринимающего) воображения. Образ существует в душе творца и в душе воспринимающего, а объективно существующий художеств. предмет есть лишь материальное средство возбуждения фантазии. В противоположность этому объективистский формализм рассматривает художеств. произведение как сделанную вещь, к-рая обладает бытием, независимым от замыслов творца и впечатлений воспринимающего. Изучив объективно-аналитич. путем материально-чувств. элементы, из к-рых эта вещь состоит, и их соотношения, можно исчерпать ее конструкцию, объяснить, как она сделана. Трудность, однако, заключается в том, что художеств. произведение как образ есть и данность, и процесс, оно и пребывает, и длится, оно и объективный факт, и межсубъективная процессуальная связь между творцом и воспринимающим. Классическая нем. эстетика рассматривала иск-во как нек-рую срединную сферу между чувственным и духовным. "В отличие от непосредственного существования предметов природы чувственное в художественном произведении возводится созерцанием в чистую в и д и м о с т ь, и художественное произведение находится посредине между непосредственной чувственностью и принадлежащей области идеального мыслью" (Гегель В. Ф., Эстетика, т. 1, М., 1968, с. 44). Самый материал X. о. уже до известной степени развеществлен, идеален (см. Идеальное), а природный материал играет здесь роль материала для материала. Напр., белый цвет мраморной статуи выступает не сам по себе, а как знак нек-рого образного качества; мы должны увидеть в статуе не "белого" человека, а образ человека в его отвлеченной телесности. Образ и воплощен в материале, и как бы недовоплощен в нем, потому что он безразличен к свойствам своей материальной основы как к таковым и использует их лишь как знаки собств. природы. Поэтому бытие образа, закрепленное в его материальной основе, всегда осуществляется в восприятии, обращено к нему: пока в статуе не увиден человек, она остается куском камня, пока в сочетании звуков не услышана мелодия или гармония, оно не реализует своего образного качества. Образ навязан сознанию как данный вне него предмет и вместе с тем дан свободно, ненасильственно, ибо требуется известная инициатива субъекта, чтобы данный предмет стал именно образом. (Чем идеализированнее материал образа, тем менее уникальна и легче поддается копированию его физич. основа – материал материала. Книгопечатание и звукозапись почти без потерь справляются с этой задачей для лит-ры и музыки, копирование произв. живописи и скульптуры уже встречает серьезные затруднения, а архитектурное сооружение едва ли пригодно для копирования, т.к. образ здесь настолько тесно сросся со своей материальной основой, что самое природное окружение последней становится неповторимым образным качеством.) Эта обращенность X. о. к воспринимающему сознанию является важным условием его историч. жизни, его потенциальной бесконечности. В X. о. всегда существует область невысказанного, и пониманию-истолкованию поэтому предшествует понимание-воспроизведение, нек-рое свободное подражание внутр. мимике художника, творчески добровольное следование за ней по "бороздкам" образной схемы (к этому, в самых общих чертах, сводится учение о внутр. форме как об "алгоритме" образа, развитое гумбольдтовско-потебнианской школой). Следовательно, образ раскрывается в каждом понимании-воспроизведении, но вместе с тем остается самим собой, т.к. все осуществленные и множество неосуществленных интерпретаций содержатся, как предусмотренная творч. актом возможность, в самой структуре X. о. X. о. как индивидуальная ц е л о с т н о с т ь. Уподобление художеств. произведения живому организму было намечено еще Аристотелем, по словам к-рого поэзия должна "...производить свойственное ей удовольствие, подобно единому и цельному живому существу" ("Об иск-ве поэзии", М., 1957, с. 118). Примечательно, что эстетич. наслаждение ("удовольствие") рассматривается здесь как следствие органичности художеств. произведения. Представление о X. о. как об органическом целом сыграло видную роль в позднейших эстетич. концепциях (особенно в нем. романтизме, у Шеллинга, в России – у А. Григорьева). При таком подходе целесообразность X. о. выступает как его цело-сообразность: каждая деталь живет благодаря своей связи с целым. Однако и любая иная цельная конструкция (напр., машина) определяет функцию каждой из своих частей, приводя их тем самым к целосозданному единству. Гегель, как бы предвосхищая критику позднейшего примитивного функционализма, видит отличит. черты живой целостности, одушевленной красоты в том, что единство не проявляется здесь как абстрактная целесообразность: "...члены живого организма получают... видимость с л у ч а й н о с т и, то есть вместе с одним членом не дана также и определенность другого" ("Эстетика", т. 1, М., 1968, с. 135). Подобно этому, художеств. произведение органично и индивидуально, т.е. все его части суть индивидуальности, сочетающие зависимость от целого с самодовлением, ибо целое не просто подчиняет себе части, но одаривает каждую из них модификацией своей полноты. Кисть руки на портрете, обломок статуи производят самостоятельное художеств. впечатление именно благодаря такому присутствию в них целого. Это особенно ясно в случае лит. персонажей, к-рые обладают способностью жить вне своего художеств. контекста. "Формалисты" справедливо указывали на то, что лит. герой выступает как знак фабульного единства. Однако это не мешает ему сохранять свою индивидуальную независимость от фабулы и др. компонентов произведения. О недопустимости разложения произведений иск-ва на технически служебные и самостоят. моменты говорили мн. критики рус. формализма (П. Медведев, М. Григорьев). В художеств. произведении имеется конструктивный каркас: модуляции, симметрия, повторы, контрасты, по-разному проводимые на каждом его уровне. Но этот каркас как бы растворен и преодолен в диалогически свободном, неоднозначном общении частей X. о.: в свете целого они сами становятся источниками свечения, отбрасывая друг на друга рефлексы, неисчерпаемая игра к-рых порождает внутр. жизнь образного единства, его одушевленность и актуальную бесконечность. В X. о. нет ничего случайного (т.е. постороннего его целостности), но нет и ничего однозначно необходимого; антитеза свободы и необходимости "снимается" здесь в гармонии, присущей X. о. даже тогда, когда он воспроизводит трагическое, жестокое, ужасное, нелепое. И поскольку образ, в конечном счете, закреплен в "мертвом", неорганич. материале, – происходит видимое оживотворение неживой материи (исключение – театр, к-рый имеет дело с живым "материалом" и все время стремится как бы выйти за рамки иск-ва и стать жизненным "действом"). Эффект "превращения" неживого в одушевленное, механического в органическое – гл. источник эстетич. наслаждения, доставляемого иск-вом, и предпосылка его человечности. Нек-рые мыслители полагали, что сущность творчества заключается в уничтожении, преодолении материала формой (Ф. Шиллер), в насилии художника над материалом (Ортега-и-Гасет). Л. Выготский в духе влиятельного в 1920-х гг. конструктивизма сравнивает произведение иск-ва с летат. аппаратом тяжелее воздуха (см. "Психология искусства", М., 1968, с. 288): художник передает движущееся посредством покоящегося, воздушное посредством тяжеловесного, зримое посредством слышимого или – прекрасное посредством ужасного, высокое посредством низкого и т.д. Между тем "насилие" художника над своим материалом заключается в освобождении этого материала из механических внешних связей и сцеплений. Свобода художника согласуется с природой материала так, что природа материала становится свободной, а свобода художника непроизвольной. Как многократно отмечалось, в совершенных поэтических произведениях стих обнаруживает в чередовании гласных такую непреложную внутр. принудительность, к-рая делает его похожим на явления природы. т.е. в общеязыковом фонетич. материале поэт высвобождает такую возможность, к-рая принуждает его следовать за собой. Согласно Аристотелю, область иск-ва – это не область фактического и не область закономерного, а сфера возможного. Иск-во познает мир в его смысловой перспективе, пересоздавая его сквозь призму заложенных в нем художеств. возможностей. Оно дает специфич. художеств. действительность. Время и пространство в иск-ве, в отличие от эмпирич. времени и пространства, не представляют собой вырезок из однородного временного или пространств. континуума. Художеств. время замедляет или ускоряет ход в зависимости от своего наполнения, каждый временной момент произведения обладает особой значимостью в зависимости от соотнесенности с "началом", "серединой" и "концом", так что он оценивается и ретроспективно, и перспективно. Тем самым художеств. время переживается не только как текучее, но и как пространственно-замкнутое, обозримое в своей завершенности. Художеств. пространство (в пространств. иск-вах) тоже сформировано, перегруппировано (в одних частях сгущено, в других – разрежено) своим наполнением и поэтому координировано внутри себя. Рама картины, пьедестал статуи не создают, а лишь подчеркивают автономию художественного архитектонич. пространства, являясь вспомогат. средством восприятия. Художеств. пространство как бы таит в себе временн?ю динамику: пульсацию его можно выявить, только перейдя от общего взгляда к постепенному многофазовому рассмотрению с тем, чтобы потом снова вернуться к целостному охвату. В художеств. явлении характеристики реального бытия (время и пространство, покой и движение, предмет и событие) образуют такой взаимооправданный синтез, что не нуждаются ни в каких мотивировках и дополнениях извне. Художеств. идея (смысл X. о.). Аналогия между X. о. и живым организмом имеет свой предел: X. о. как органическая целостность есть прежде всего нечто значимое, сформированное своим смыслом. Иск-во, будучи образотворчеством, с необходимостью выступает как смыслотворчество, как непрестанное именование и переименование всего, что человек находит вокруг и внутри себя. В иск-ве художник всегда имеет дело с выразительным, внятным бытием и находится в состоянии диалога с ним; "чтобы был создан натюрморт, нужно, чтобы живописец и яблоко столкнулись друг с другом и исправили друг друга". Но для этого яблоко должно стать для живописца "говорящим" яблоком: от него должно тянуться множество нитей, вплетающих его в целостный мир. Всякое произведение иск-ва иносказательно, поскольку говорит о мире в целом; оно не "исследует" к.-л. один аспект действительности, а конкретно представительствует от ее имени в ее универсальности. В этом оно близко философии, к-рая также, в отличие от науки, не носит отраслевого характера. Но, в отличие от философии, иск-во не носит и системного характера; в частном и специфич. материале оно дает олицетворенную Вселенную, к-рая вместе с тем есть личная Вселенная художника. Нельзя сказать, что художник изображает мир и, "кроме того", выражает свое отношение к нему. В таком случае одно было бы досадной помехой другому; нас интересовала бы либо верность изображения (натуралистич. концепция иск-ва), либо значение индивидуального (психологич. подход) или идеологического (вульгарно-социологич. подход) "жеста" автора. Скорее наоборот: художник (в звучаниях, движениях, предметных формах) дает выразит. бытие, на к-ром начерталась, изобразилась его личность. Как выражение выразит. бытия X. о. есть иносказание и познание через иносказание. Но как изображение личного "почерка" художника X. о. есть тавтология, полное и единственно возможное соответствие с уникальным переживанием мира, породившим этот образ. Как олицетворенная Вселенная образ многосмыслен, ибо он – живое средоточие множества положений, и то, и другое, и третье сразу. Как личная Вселенная образ обладает строго определенным оценочным смыслом. X. о. – тождество иносказания и тавтологии, многозначности и определенности, познания и оценки. Смысл образа, художеств. идея – это не отвлеченное положение, к-рое стало конкретным, воплотившись в организованный чувств. материал. На пути от замысла к воплощению художеств. идея никогда не проходит стадии отвлечения: как замысел – это конкретный пункт диалогич. встречи художника с бытием, т.е. первообраз (иногда видимый отпечаток этого первонач. образа сохраняется в законченном произведении, напр. первообраз "вишневого сада", оставшийся в заглавии пьесы Чехова; иногда первообраз-замысел растворяется в завершенном создании и уловим лишь косвенно). В художеств. замысле мысль утрачивает свою отвлеченность, а действительность – свое молчаливое равнодушие к человеч. "мнению" о ней. Это зерно образа с самого начала не только субъективно, но субъективно-объективно и жизненно-структурно, а потому обладает способностью к самопроизвольному развитию, к самовыяснению (о чем свидетельствуют многочисл. признания людей иск-ва). Первообраз как "формирующая форма" вовлекает в свою орбиту все новые пласты материала и оформляет их посредством задаваемого им стиля. Сознательный и волевой контроль автора состоит в том, чтобы оградить этот процесс от случайных и привходящих моментов. Автор как бы сравнивает творимое произведение с нек-рым эталоном и убирает лишнее, заполняет пустоты, ликвидирует разрывы. Наличие подобного "эталона" мы обычно остро ощущаем "от противного", когда утверждаем, что в таком-то месте или в такой-то детали художник не сохранил верности своему замыслу. Но вместе с тем в результате творчества возникает подлинно новое, никогда ранее не бывшее, и, значит. никакого "эталона" для творимого произведения, по существу, нет. Вопреки платоновскому воззрению, подчас популярному и среди самих художников ("Тщетно, художник, ты мнишь, что своих ты творений создатель..." – А. К. Толстой), автор не просто выявляет в образе художеств. идею, но создает ее. Первообраз-замысел – это не оформленная данность, наращивающая на себя материальные оболочки, а скорее русло воображения, "магический кристалл", сквозь к-рый "неясно" различается даль будущего творения. Только по завершении художеств. работы неопределенность замысла превращается в многозначную определенность смысла. Т.о., на стадии замысла художеств. идея выступает как нек-рый конкретный импульс, возникший от "сшибки" художника с миром, на стадии воплощения – как регулятивный принцип, на стадии завершения – как смысловая "мимика" созданного художником микрокосма, его живое лицо, к-рое одновременно есть и лицо самого художника. Различная степень регулятивной силы художеств. идеи в сочетании с разным материалом дает различные типы X. о. Особо энергичная идея может как бы подчинить себе свою художеств. реализацию, "ознаковить" ее до такой степени, что предметные формы будут едва намечены, как это присуще нек-рым разновидностям символизма. Смысл слишком отвлеченный или неопределенный может лишь условно соприкоснуться с предметными формами, не претворяя их, как это имеет место в натуралистич. аллегории, или механически их соединяя, как это свойственно аллегорически-магич. фантастике древнейших мифологий. Смысл типич. образа конкретен, но ограничен характерностью; характерный признак предмета или лица здесь становится регулятивным принципом построения образа, полностью вмещающего в себя свой смысл и исчерпывающего его (смысл образа Обломова – в "обломовщине"). Вместе с тем характерный признак может подчинить и "ознаковить" все остальные до такой степени, что тип перерастает в фантастич. гротеск. В целом многообразные типы X. о. зависят от художеств. самосознания эпохи и модифицируются внутр. законами каждого иск-ва. Лит.: Шиллер Ф., Статьи по эстетике, пер. [с нем.], [М.–Л.], 1935; Гете В., Статьи и мысли об иск-ве, [М.–Л.], 1936; Белинский В. Г., Идея иск-ва, Полн. собр. соч., т. 4, М., 1954; Лессинг Г. Э., Лаокоон..., М., 1957; Гердер И. Г., Избр. соч., [пер. с нем.], М.–Л., 1959, с. 157–90; Шеллинг Ф. В., Философия иск-ва, [пер. с нем.], М., 1966; Овсянико-Куликовский Д., Язык и иск-во, СПБ, 1895; ?отебня?. ?., Из записок по теории словесности, X., 1905; его же, Мысль и язык, 3 изд., X., 1913; его же, Из лекций по теории словесности, 3 изд., X., 1930; Григорьев М. С, Форма и содержание лит.-худож. произв., М., 1929; Медведев П. Н., Формализм и формалисты, [Л., 1934]; Дмитриева Н., Изображение и слово, [М., 1962]; Ингарден Р., Исследования по эстетике, пер. с польск., М., 1962; Теория лит-ры. Осн. проблемы в историч. освещении, кн.1, М., 1962; ?алиевский П. В., Художеств. произв., там же, кн. 3, М., 1965; Зарецкий В., Образ как информация, "Вопр. лит-ры", 1963, No 2; Ильенков Э., Об эстетич. природе фантазии, в сб.: Вопр. эстетики, вып. 6, М., 1964; Лосев?., Художественные каноны как проблема стиля, там же; Слово и образ. Сб. ст., М., 1964; Интонация и муз. образ. Сб. ст., М., 1965; Гачев Г. Д., Содержательность худож. форм. Эпос. Лирика. Театр, М., 1968; Panofsky E., "Idea". Ein Beitrag zur Begriffsgeschichte der ?lteren Kunsttheorie, Lpz.–В., 1924; его же, Meaning in the visual arts, . Garden City (N.Y.), 1957; Richards ?. ?., Science and poetry, N. Y., ; Pongs H., Das Bild in der Dichtung, Bd 1–2, Marburg, 1927–39; Jonas O., Das Wesen des musikalischen Kunstwerks, W., 1934; Souriau E., La correspondance des arts, P., ; Staiger E., Grundbegriffe der Poetik, ; его же, Die Kunst der Interpretation, ; Heidegger M., Der Ursprung des Kunstwerkes, в его кн.: Holzwege, , Fr./M., ; Langer S. K., Feeling and form. A theory of art developed from philosophy in a new key, ?. Y., 1953; ее же, Problems of art, ?. Y., ; Hamburger K., Die Logik der Dichtung, Stuttg., ; Empson W., Seven types of ambiguity, 3 ed., N. Y., ; Kuhn H., Wesen und Wirken des Kunstwerks, M?nch., ; Sedlmayr H., Kunst und Wahrheit, , 1961; Lewis C. D., The poetic image, L., 1965; Dittmann L., Stil. Symbol. Struktur, M?nch., 1967. И. Роднянская. Москва.

Художественный образ является одной из важнейших категорий эстетики, определяющих суть искусства, его специфику. Само искусство часто понимается как мышление в образах и противопоставляется мышлению концептуальному, возникшему на более позднем этапе человеческого развития. Мысль о том, что первоначально люди мыслили конкретными образами (иначе они еще просто не умели) и что абстрактное мышление возникло значительно позже, развивал еще Дж. Вико в книге "Основания новой науки об общей природе наций" (1725). "Поэты, – писал Вико, – раньше образовали поэтическую (образную. – Ред.) речь, составляя частые идеи... а появившиеся впоследствии народы образовали прозаическую речь, соединяя в каждом отдельном слове, как бы в одном родовом понятии, те части, которые уже составила поэтическая речь. Например, из следующей поэтической фразы: "Кровь кипит в моем сердце" народы сделали одно-единственное слово "гнев".

Архаическое мышление, а точнее говоря, образное отражение и моделирование действительности сохранилось до настоящего времени и является основным в художественном творчестве. И не только в творчестве. Образное "мышление" составляет основу человеческого мироощущения, в котором образно-фантастически отражается действительность. Другими словами, каждый из нас привносит в представляемую им картину мира некоторую долю своего воображения. Не случайно исследователи глубинной психологии от З. Фрейда до Э. Фромма так часто указывали на близость сновидений и художественных произведений.

Итак, художественный образ есть конкретно-чувственная форма воспроизведения и преобразования действительности. Образ передает реальность и в то же время создает новый вымышленный мир, который воспринимается нами как существующий на самом деле. "Образ многолик и многосоставен, включая все моменты органического взаимопревращения действительного и духовного; через образ, соединяющий субъективное с объективным, сущностное с возможным, единичное с общим, идеальное с реальным, вырабатывается согласие всех этих противостоящих друг другу сфер бытия, их всеобъемлющая гармония " .

Говоря о художественных образах, имеют в виду образы героев, действующих лиц произведения и, разумеется, прежде всего, людей. И это правильно. Однако в понятие "художественный образ" часто включаются также различные предметы или явления, изображенные в произведении. Некоторые ученые протестуют против такого широкого понимания художественного образа, считая неправильным употребление понятий наподобие "образ дерева" (листвень в "Прощании с Матерой" В. Распутина или дуб в "Войне и мире" Л. Толстого), "образ народа" (в том же романе-эпопее Толстого). В подобных случаях предлагается говорить об образной детали, каковой может быть дерево, и об идее, теме или проблеме народа. Еще сложнее обстоит дело с изображением животных. В некоторых известных произведениях ("Каштанка" и "Белолобый" А. Чехова, "Холстомер" Л. Толстого) животное фигурирует в качестве центрального персонажа, психология и мировосприятие которого воспроизводятся весьма обстоятельно. И все же существует принципиальное отличие образа человека от образа животного, не позволяющее, в частности, серьезно анализировать последний, ибо в самом художественном изображении присутствует нарочитость (внутренний мир животного характеризуется посредством понятий, относящихся к человеческой психологии).

Очевидно, что с полным основанием в понятие "художественный образ" могут быть включены лишь изображения персонажей-людей. В иных же случаях употребление этого термина предполагает некоторую долю условности, хотя и "расширительное" его использование вполне допустимо.

Для отечественного литературоведения "особенно характерен подход к образу как к живому и целостному организму, в наибольшей степени способному к постижению полной истины бытия... В сравнении с западной наукой понятие "образа" в русском и советском литературоведении само является более "образным", многозначным, имея менее дифференцированную сферу употребления. <...> Вся полнота значений русского понятия "образ" показывается лишь целым рядом англо-американских терминов... – symbol, copy, fiction, figure, icon..." .

По характеру обобщенности художественные образы можно разделить на индивидуальные, хара́ктерные, типические, образы-мотивы, топосы и архетипы.

Индивидуальные образы характеризуются самобытностью, неповторимостью. Они обычно являются плодом воображения писателя. Индивидуальные образы чаще всего встречаются у романтиков и писателей-фантастов. Таковы, например, Квазимодо в "Соборе Парижской Богоматери" В. Гюго, Демон в одноименной поэме М. Лермонтова, Воланд в "Мастере и Маргарите" М. Булгакова.

Характерный образ, в отличие от индивидуального, является обобщающим. В нем содержатся общие черты характеров и нравов, присущие многим людям определенной эпохи и ее общественных сфер (персонажи "Братьев Карамазовых" Ф. Достоевского, пьес А. Островского, "Саги о Форсайтах" Дж. Голсуорси).

Типичный образ представляет собой высшую ступень образа характерного. Типичное – это наиболее вероятное, так сказать, образцовое для определенной эпохи. Изображение типичных образов было одной из главных целей, равно как и достижений реалистической литературы XIX века. Достаточно вспомнить отца Горио и Гобсека О. Бальзака, Анну Каренину и Платона Каратаева Л. Толстого, мадам Бовари Г. Флобера и др. Порой в художественном образе могут быть запечатлены как социально-исторические приметы эпохи, так и общечеловеческие черты характера того или иного героя (так называемые вечные образы) – Дон Кихот, Дон Жуан, Гамлет, Обломов, Тартюф...

Образы-мотивы и топосы выходят за рамки индивидуальных образов-героев. Образ-мотив – это устойчиво повторяющаяся в творчестве какого-либо писателя тема, выраженная в различных аспектах с помощью варьирования наиболее значимых ее элементов ("деревенская Русь" у С. Есенина, "Прекрасная Дама" у А. Блока).

Топос (греч. topos – место, местность, букв, значение – общее место) обозначает общие и типичные образы, создаваемые в литературе целой эпохи, нации, а не в творчестве отдельного автора. Примером может служить образ "маленького человека" в творчестве русских писателей – от А. Пушкина и Н. Гоголя до М. Зощенко и А. Платонова.

В последнее время в науке о литературе очень широко используется понятие "архетип" (от греч. arc he – начало и typos – образ). Впервые этот термин встречается у немецких романтиков в начале XIX века, однако подлинную жизнь в различных сферах знания дали ему работы швейцарского психолога К. Юнга (1875–1961). Юнг понимал архетип как общечеловеческий образ, бессознательно передающийся из поколения в поколение. Чаще всего архетипами являются мифологические образы. Последними, по Юнгу, буквально "нашпиговано" все человечество, причем архетипы гнездятся в подсознании человека, независимо от его национальности, образования или вкусов. "Мне как врачу, – писал Юнг, – приходилось выявлять образы греческой мифологии в бреду чистокровных негров".

Гениальные ("визионарные", по терминологии Юнга) писатели не только носят в себе эти образы, как и все люди, но и способны их репродуцировать, причем репродукция не является простой копией, а наполняется новым, современным содержанием. В этой связи К. Юнг сравнивает архетипы с руслами пересохших рек, которые всегда готовы наполниться новой водой.

В значительной степени к юнгианскому пониманию архетипа близок широко распространенный в литературоведении термин "мифологема" (в англоязычной литературе – "мифема"). Последний, подобно архетипу, включает в себя как мифологические образы, так и мифологические сюжеты или их части.

Много внимания в литературоведении уделяется проблеме соотношения образа и символа. Проблема эта ставилась еще в средние века, в частности Фомой Аквинским (XIII в.). Он считал, что художественный образ должен отражать не столько видимый мир, сколько выражать то, что нельзя воспринять органами чувств. Так понятый образ фактически превращался в символ. В понимании Фомы Аквинского этот символ был призван выражать прежде всего божественную сущность. Позже, у поэтов-символистов XIX–XX веков, образы-символы могли нести и земное содержание ("глаза бедняков" у Ш. Бодлера, "желтые окна" у А. Блока). Художественный образ не обязательно должен быть "сухим" и оторванным от предметной, чувственной реальности, как это прокламировал Фома Аквинский. Блоковская Незнакомка – пример великолепного символа и одновременно полнокровный живой образ, отлично вписанный в "предметную", земную реальность.

Философы и литераторы (Вико, Гегель, Белинский и др.), определявшие искусство как "мышление в образах", несколько упрощали сущность и функции художественного образа. Подобное упрощение характерно и для некоторых современных теоретиков, в лучшем случае определяющих образ как особый "иконический" знак (семиотика, отчасти структурализм). Очевидно, что посредством образов не только мыслят (или мыслили первобытные люди, как справедливо отмечал Дж. Вико), но и чувствуют, не только "отражают" действительность, но и творят особый эстетический мир, тем самым изменяя и облагораживая мир реальный.

Функции, выполняемые художественным образом, многочисленны и чрезвычайно важны. Они включают в себя эстетические, познавательные, воспитательные, коммуникативные и др. возможности. Ограничимся лишь одним примером. Иногда созданный гениальным художником литературный образ активно воздействует на саму жизнь. Так, подражая гётевскому Вертеру ("Страдания юного Вертера", 1774), многие молодые люди, как и герой романа, кончали жизнь самоубийством.

Структура художественного образа одновременно и консервативна, и изменчива. Любой художественный образ включает в себя как реальные впечатления автора, так и вымысел, однако по мере развития искусства соотношение между этими составляющими меняется. Так, в образах литературы эпохи Возрождения на первый план выдвигаются титанические страсти героев, в эпоху Просвещения объектом изображения преимущественно становится "естественный" человек и рационализм, в реалистической литературе XIX века писатели стремятся к всестороннему охвату действительности, открывая для себя противоречивость человеческой натуры, и т. д.

Если говорить об исторических судьбах образа, то едва ли есть основание отделять древнее образное мышление от современного. Вместе с тем для каждой новой эпохи возникает потребность нового прочтения образов, созданных прежде. "Подвергаясь многочисленным истолкованиям, проецирующим образ в плоскость определенных фактов, тенденций, идей, образ продолжает свою работу отображения и преображения действительности уже за пределами текста – в умах и жизнях сменяющихся поколений читателей" .

Художественный образ – одна из самых многогранных и сложных литературоведческих и философских категорий. И неудивительно, что посвященная ему научная литература чрезвычайно велика. Образ исследуется не только литераторами и философами, но и мифологами, антропологами, лингвистами, историками и психологами.

• Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 252.
• Литературный энциклопедический словарь. С. 256.
• Литературный энциклопедический словарь. С. 255.

Художественный образ

Художественный образ - любое явление, творчески воссозданное автором в художественном произведении. Он представляет собой результат осмысления художником какого-либо явления, процесса. При этом художественный образ не только отражает, но, прежде всего, обобщает дей­ствительность, раскрывает в единичном, преходящем вечное. Специфика художественного об­раза определяется не только тем, что он осмысливает действительность, но и тем, что он создает новый, вымышленный мир. Художник стремится отобрать такие явления и так изобразить их, чтобы выразить свое представление о жизни, свое понимание ее тенденций и закономерностей.

Итак, «художественный образ - это конкретная и в то же время обобщенная картина челове­ческой жизни, созданная при помощи вымысла и имеющая эстетическое значение» (Л. И. Тимо­феев).

Под образом нередко понимается элемент или часть художественного целого, как правило, такой фрагмент, который словно обладает самостоятельной жизнью и содержанием (например, характер в литературе, символические образы, как «парус» у М. Ю. Лермонтова).

Художественный образ становится художественным не потому, что списан с натуры и похож на реальный предмет или явление, а потому, что с помощью авторской фантазии преобразует действительность. Художественный образ не только и не столько копирует действительность, сколько стремится передать самое важное и существенное. Так, один из героев романа Достоевско­го «Подросток» говорил о том, что фотографии очень редко могут дать правильное представление о человеке, потому что далеко не всегда человеческое лицо выражает главные черты характера. Поэтому, например, Наполеон, сфотографированный в определенный момент, мог бы показаться глупым. Художник же должен отыскать в лице главное, характерное. В романе Л. Н. Толстого «Анна Каренина» дилетант Вронский и художник Михайлов рисовали портрет Анны. Кажется, что Вронский лучше знает Анну, больше и глубже понимает ее. Но портрет Михайлова отличался не только сходством, но и той особенной красотой, которую смог обнаружить только Михайлов и которую не заметил Вронский. «Надо было знать и любить ее, как я любил, чтобы найти это самое милое ее душевное выражение», - думал Вронский, хотя он по этому портрету только узнал «это самое милое ее душевное выражение».

На разных этапах развития человечества художественный образ принимает различные формы.

Это происходит по двум причинам:

изменяется сам предмет изображения - человек,

изменя­ются и формы его отражения искусством.

Есть свои особенности в отражении мира (а значит и в создании художественных образов) художниками-реалистами, сентименталистами, романти­ками, модернистами и т. д. По мере развития искусства меняется соотношение действительности и вымысла, реальности и идеала, общего и индивидуального, рационального и эмоционального и т. д.

В образах литературы классицизма, например, на первый план выдвигается борьба чувства и долга, причем положительные герои неизменно делают выбор в пользу последнего, жертвуя личным счастьем во имя государственных интересов. А художники-романтики, напротив, возвы­шают героя-бунтаря, одиночку, отвергшего общество или отвергнутого им. Реалисты стремились к рациональному познанию мира, выявлению причинно-следственных связей между предметами и явлениями. А модернисты объявили о том, что познать мир и человека можно лишь с помощью иррациональных средств (интуиция, озарение, вдохновение и т. д.). В центре реалистических про­изведений стоит человек и его взаимоотношения с окружающим миром, романтиков же, а потом и модернистов, интересует в первую очередь внутренний мир их героев.

Хотя создателями художественных образов являются художники (поэты, писатели, живопис­цы, скульпторы, архитекторы и т. д.), в каком-то смысле их сотворцами оказываются и те, кто эти образы воспринимает, то есть читатели, зрители, слушатели и т. д. Так, идеальный читатель не только пассивно воспринимает художественный образ, но и наполняет его своими собственны­ми мыслями, ощущениями и эмоциями. Разные люди и разные эпохи раскрывают различные его стороны. В этом смысле художественный образ неисчерпаем, как и сама жизнь.

Художественные средства создания образов

Речевая характеристика героя :

- диалог – разговор двух, иногда более лиц;

- монолог – речь одного человека;

- внутренний монолог – высказывания одного человека, принимающие форму внутренней речи.

Подтекст – невысказанное напрямую, но угадываемое отношение автора к изображаемому, неявный, потаенный смысл.

Портрет – изображение внешности героя как средство его характеристики.

Деталь – выразительная подробность в произведении, несущая значительную смысловую и эмоциональную нагрузку.

Символ – образ, выражающий смысл какого-либо явления в предметной форме.

Интерьер – внутренняя обстановка помещения, среда обитания людей.

Кратко:

Образ художественный - одна из эстетических категорий; изображение человеческой жизни, описание природы, абстрактных явлений и понятий, формирующих в произведении картину мира.

Художественный образ - понятие условное, он является результатом поэтических обобщений, в нем присутствует авторский вымысел, воображение, фантазия. Он формируется сочинителем в соответствии со своим мировоззрением и эстетическими принципами. В литературоведении не существует единой точки зрения по этому вопросу. Иногда как целостный художественный образ рассматривают одно сочинение или даже все творчество автора (с такой программной установкой писал ирландец Д. Джойс). Но чаще всего произведение исследуется как система образов, каждый элемент которой связан с прочими единой идейно-художественной концепцией.

Традиционно в тексте принято различать следующие уровни образности: образы-персонажи, образы живой природы (звери, птицы, рыбы, насекомые и т.п.), пейзажные образы, предметные образы, словесные образы, звуковые образы, образы цвета (например, черный, белый и красный цвет в описании революции в поэме А. Блока «Двенадцать»), образы-запахи (например, запах жареного лука, несущийся по дворам провинциального городка С. в чеховском «Ионыче»), образы-знаки, эмблемы, а также символы, аллегории и проч.

Особое место в системе образов произведения занимают автор, повествователь и рассказчик. Это не тождественные понятия.

Образ автора - форма существования сочинителя в художественном тексте. Он объединяет всю систему персонажей и напрямую обращается к читателю. Пример тому мы можем найти в романе А. Пушкина « Евгений Онегин».

Образ повествователя в произведении обобщенно-абстрактный, этот человек, как правило, лишен каких бы то ни было портретных черт и проявляет себя только в речи, в отношении к сообщаемому. Иногда он может существовать не только в рамках одного произведения, но и в пределах литературного цикла (как в «Записках охотника» И. Тургенева). В художественном тексте автор воспроизводит в данном случае не свою, а его, повествователя, манеру восприятия действительности. Он выступает как посредник между сочинителем и читателем в передаче событий.

Образ рассказчика - это персонаж, от чьего лица ведется речь. В отличие от повествователя, рассказчику приданы некоторые индивидуальные черты (портретные детали, факты биографии). В произведениях иногда автор может вести повествование наравне с рассказчиком. Примеров этому в отечественной литературе много: Максим Максимыч в романе М. Лермонтова «Герой нашего времени», Иван Васильевич в повести Л. Толстого «После бала» и др.

Выразительный художественный образ способен глубоко взволновать и потрясти читателя, оказать воспитательное воздействие.

Источник: Справочник школьника: 5—11 классы. — М.: АСТ-ПРЕСС, 2000

Подробнее:

Художественный образ — это одно из самых многозначных и широких понятий, которое употребляется теоретиками и практиками всех видов искусства, в том числе и литературы. Мы говорим: образ Онегина, образ Татьяны Лариной, образ Родины или удачный поэтический образ, имея в виду категории поэтического языка (эпитет, метафору, сравнение...). Но есть еще одно, может быть, самое главное значение, самое широкое и универсальное: образ как форма выражения содержания в литературе, как первоэлемент искусства в целом.

Следует отметить, что образ вообще представляет собой абстракцию, которая приобретает конкретные очертания только как элементарное слагаемое некоей художественной системы в целом. Образно все художественное произведение, образны и все его составляющие.

Если мы обратимся к любому произведению, допустим, к пушкинским «Бесам», зачину «Руслана и Людмилы» или «К морю», прочитаем его и зададимся вопросом: "Где образ?" — правильный ответ будет: «Везде!», потому что образность есть форма существования художественного произведения, единственный способ его бытия, своего рода «материя», из которой оно состоит, и которая, в свою очередь, распадается на «молекулы» и «атомы».

Художественный мир — это прежде всего образный мир. Художественное произведение — сложный единый образ, а каждый его элемент — относительно самостоятельная неповторимая частица этого целого, взаимодействующая с ним и со всеми остальными частицами. Всё и вся в поэтическом мире пропитано образностью, даже если в тексте не содержится ни одного эпитета, сравнения или метафоры.

В стихотворении Пушкина "Я вас любил…" нет ни одного из традиционных "украшений",т.е. тропов, привычно именуемых "художественными образами" (погасшая языковая метафора "любовь... угасла" не в счет), поэтому его нередко определяют как "безобразное", что в корне неверно. Как великолепно показал в своей знаменитой статье «Поэзия грамматики и грамматика поэзии» Р. Якобсон, пользуясь исключительно средствами поэтического языка, одним только искусным со-противопоставлением грамматических форм, Пушкин создал поражающий своей благородной простотой и естественностью волнующий художественный образ переживаний влюбленного, обожествляющего предмет своей любви и жертвующего ради него своим счастьем. Составляющими этого сложного образного целого служат частные образы чисто речевого выражения, вскрытые проницательным исследователем.

В эстетике существуют две концепции художественного образа как такового. Согласно первой из них, образ — это специфический продукт труда, который призван "опредметить" определенное духовное содержание. Такое представление об образе имеет право на жизнь, но оно удобно в большей мере для пространственных видов искусства, особенно для тех, которые имеют прикладное значение (скульптура и архитектура). Согласно второй концепции образ как особая форма теоретического освоения мира должен рассматриваться в сопоставлении с понятиями и представлениями как категориями научного мышления.

Вторая концепция нам ближе и понятнее, но, в принципе, обе страдают односторонностью. В самом деле, имеем ли мы право отождествлять литературное творчество с неким производством, обычным рутинным трудом, имеющим вполне определенные прагматические цели? Что и говорить, искусство — это тяжкая изнурительная работа (вспомним выразительную метафору Маяковского: "Поэзия — та же добыча радия: / В год добычи — в грамм труды"), которая не прекращается ни днем, ни ночью. Писатель творит иногда буквально даже во сне (будто бы так явилась Вольтеру вторая редакция «Генриады»). Досуга нет. Личной частной жизни нет тоже (как превосходно изобразил О"Генри в рассказе "Исповедь юмориста").

Труд ли художественное творчество? Да, несомненно, однако не только труд. Оно и мука, и ни с чем не сравнимое наслаждение, и вдумчивое, аналитическое исследование, и безудержный полет вольной фантазии, и тяжкая, изматывающая работа, и увлекательная игра. Одним словом — оно искусство.

Но что есть продукт литературного труда? Как и чем его можно измерить? Ведь не литрами же чернил и не килограммами изведенной бумаги, не заложенными в Интернет сайтами с текстами существующих теперь в чисто виртуальном пространстве произведений! Книга, пока еще традиционный способ фиксации, хранения и потребления результатов писательского труда, — сугубо внешняя, и, как выяснилось, совсем не обязательная оболочка для созданного в его процессе образного мира. Этот мир как творится в сознании и воображении писателя, так и транслируется соответственно в поле сознания и воображения читателей. Получается, что сознание творится посредством сознания, почти как в остроумной сказке Андерсена "Новое платье короля".

Итак, художественный образ в литературе — отнюдь не прямое "опредмечивание" духовного содержания, какой-либо идеи, мечты, идеала, как легко и наглядно представляется это, скажем, в той же скульптуре (Пигмалиону, «опредметившему» свою мечту в слоновой кости, осталось только упросить богиню любви Афродиту вдохнуть в статую жизнь, чтобы жениться на ней!). Литературный труд не несет в себе прямых материализованных результатов, неких осязаемых практических последствий.

Значит ли это, что более верна вторая концепция, настаивающая на том, что художественный образ произведения — форма исключительно теоретического освоения мира? Нет, и здесь есть известная однобокость. Образное мышление в художественной литературе, конечно, противостоит теоретическому, научному, хотя вовсе не исключает его. Словесно-образное мышление можно представить как синтез философского или, скорее, эстетического осмысления жизни и предметно-чувственного его оформления, воспроизведения в специфически присущем ему материале. Однако четкой определенности, канонической очередности, последовательности того и другого нет и быть не может, если, разумеется, иметь в виду настоящее искусство. Осмысление и воспроизведение, взаимопроникая, дополняют друг друга. Осмысление осуществляется в конкретно-чувственной форме, а воспроизведение проясняет и уточняет идею.

Познание и творчество — единый целостный акт. Теория и практика в искусстве неразделимы. Конечно, они не тождественны, но едины. В теории художник утверждает себя практически, в практике — теоретически. У каждой творческой индивидуальности единство этих двух сторон одного целого проявляется по-своему.

Так, В. Шукшин, «исследуя», как он выражался, жизнь, видел ее, узнавал наметанным взглядом художника, а А. Вознесенский, апеллирующий в познании к "наитию" («Ищешь Индию — найдешь Америку!»), — аналитическим взглядом архитектора (не могло не сказаться образование). Разница отразилась и в плане образного выражения (наивные мудрецы, «чудики», одушевленные березки у Шукшина и «атомные менестрели», культуртрегеры НТР, «треугольная груша» и "плод трапециевидный" у Вознесенского).

Теория в отношении ее к объективному миру есть «отражение», а практика — «творение» (или вернее — «претворение») этого объективного мира. Скульптор и «отражает» человека — допустим, натурщика, и творит новый предмет — «статую». Но произведения материальных видов искусства очевидны в самом прямом значении этого слова, поэтому так легко проследить на их примере самые сложные эстетические закономерности. В художественной литературе, в искусстве слова — все сложнее.

Познавая мир в образах, художник погружается в глубь предмета, как естествоиспытатель в подземелье. Он познает его субстанцию, первооснову, сущность, извлекает из него самый корень. Секрет того, как создаются сатирические образы, замечательно раскрыл персонаж романа Генриха Бёлля «Глазами клоуна» Ганс Шнир: «Я беру кусок жизни, возвожу его в степень, а затем извлекаю из него корень, но с другим числом».

В этом смысле можно всерьез согласиться с остроумной шуткой М. Горького: «Действительность он знает так, как будто сам ее делал!..» и с определением Микеланджело: "Это произведение человека, который знал больше, чем сама природа", которые приводит в своей статье В. Кожинов.

Создание художественного образа менее всего напоминает подыскивание красивой одежды для готовой изначально первичной идеи; планы содержания и выражения рождаются и вызревают в нем в полном согласии, вместе, одновременно. Пушкинское выражение «поэт думает стихами» и практически та же версия Белинского в его 5-й статье о Пушкине: "Поэт мыслит образами". «Под стихом разумеем первоначальную, непосредственную форму поэтической мысли» авторитетно подтверждают эту диалектику.