Невербальные средства общения в романе И. Тургенева «Отцы и дети

⁰

Тургеневу было легко защищать романтику от нападок со стороны прямолинейно понятого естественнонаучного материализма, и поэтому он по существу не разрешил своей задачи. Оказывается, Базаров считает романтикой (“романтизмом”) не только нравственно-эстетическую идеализацию женщины и любви к ней, но и все то, что в сфере любви возвышается над физическим влечением,- всякое сильное личное чувство и привязанность. Испытывая такое чувство к Одинцовой, чувство, не заключавшее в себе ничего романтического, он тем не менее, по утверждению автора, “с негодованием чувствовал романтика в самом себе”. Базарову это, может быть, и простительно. Но и сам писатель выдает его чувство за романтическую любовь, стремясь показать, что сама жизнь опровергает материалистическое отрицание романтики. Тургенев или нарочито понимает романтику слишком широко, или же ему кажется, что она может вытекать только из идеалистических взглядов на мир. Как будто разночинцы-демократы не могли испытывать глубокого личного чувства и даже по-своему идеализировать личные отношения в свете своих высоких общественных стремлений!
Но не только воображаемая романтичность любви Базарова нравственно сокрушает его, еще больше на него влияет неразделенность его влечения к Одинцовой. Автор изображает эти переживания своего героя с большой долей тенденциозности. Базаров не только страдает от любовной неудачи, не только теряет былой оптимизм и уверенность в себе, но приходит к новым и очень мрачным мыслям о жизни, противоречащим его прежним взглядам. В разговоре с Аркадием он, утверждавший недавно, что человек – это работник в мастерской природы, признается, что человеческая личность представляется ему теперь чем-то ничтожным в бесконечности пространства и времени. Критерием оценки мнений и действий людей он считает теперь не объективную общественную пользу, а субъективные пристрастия, вытекающие из “ощущений”. Стремления передовой интеллигенции действовать для блага народа он теперь отрицает, так как. для него теперь более важен вопрос о неизбежности смерти.
Обладая мировоззрением естественнонаучного материализма с заключающейся в нем тенденцией “позитивизма”, Базаров, конечно, мог прийти в какой-то мере к субъективно-идеалистическим выводам. Но в романе они окрашены у него в глубоко пессимистические, почти “кладбищенские” тона. Тургенев хочет во всем этом видеть результаты нравственного поражения “нигилиста”, поражения, пошатнувшего самые устои его философского и социального миропонимания.
И автор стремится не дать своему герою оправиться от такого поражения. Базаров долго хандрит в доме родителей. Затем, приехав к Кирсановым; легкомысленно любезничает с Феничкой и принимает вызов Павла Петровича на дуэль, нелепость которой сам хорошо понимает. Вскоре мрачный скептицизм его настроений приводит к тому, что он проявляет небрежность при вскрытии трупа, получает заражение крови и умирает в расцвете сил, не преодолев любви к Одинцовой и называя себя перед смертью ненужным для России человеком.
Во всем этом проявляется тенденция идейного отрицания характера героя со стороны автора. Но и здесь с ней неизменно связывается другая, противоположная тенденция. В отношениях с Одинцовой Базаров проявляет большое нравственное достоинство и демократическую гордость. После разрыва он хандрит как сильный, мужественный, глубоко чувствующий человек. На дуэли его умственное и нравственное превосходство над Кирсановым проявляется гораздо более отчетливо, чем в их прежних спорах. А свою случайную и нелепую смерть Базаров принимает с такой трезвостью, с такой моральной стойкостью и мужеством; на какую, конечно, не были способны его идейные противники и которая превращает гибель героя в его апофеоз. И хотя в эпилоге романа молодые Кирсановы выглядят “похорошевшими и возмужавшими”, а их “ферма” приносит доход, это ничего уже не изменяет в романе. Читателя убеждает не эта усадебная идиллия, а скорее слова писателя о “страстном, грешном, бунтующем сердце” Базарова, лежащего в могиле.
Особенности содержания романа сказались и на его форме – прежде всего на принципах композиции образов. Мотивы романтической рефлексии, выражающиеся в форме “внутреннего монолога”, не получают в романе почти никакого развития. “Отцы и дети” – это роман идейных споров. Почти во всех сценах герои активно выявляют себя в умственном общении, в высказываниях по общим, философским и социальным вопросам, принимающих, естественно, форму диалога. Если речи Рудина или споры Лав-рецкого с Паншиным и Михалевичем даны лишь в общих чертах, то здесь мы слышим каждую фразу Базарова, Кирсановых, Одинцовой. Теперь писателю важен не общий, нравственный смысл речей героев, а их конкретное содержание – заключающиеся в них положения, доводы, аргументы и т., п. Идейные столкновения героев приобретают решающее значение также и в сюжете романа. Они заполняют большую часть его глав и оттесняют любовную интригу, которая развивается только в 6 главах из 28. И любовный конфликт развивается теперь-иначе. Это не внутреннее сближение двух любящих сердец, а прежде всего – обмен мнений, иногда доходящий до спора.
Наоборот, любовные переживания главного героя, имеющие будто бы романтический характер, писатель не захотел изображать. Он рассказал о них коротко и сдержанно. Поэтому роман в целом почти лишен “психологизма”. Диалогические сцены в нем безраздельно господствуют. Тургенев мастерски построил диалоги, выявив характеры главных героев не только в содержании их речей, но и в приемах словоупотребления, в интонации, в жестах и мимике. Он обнаружил при этом большую сдержанность и чувство меры.

Сочинение по литературе на тему: Диалогические сцены в романе “Отцы и дети”

Другие сочинения:

“Тольколюбовью держится и движется жизнь”. И. С. Тургенев И. С. Тургенев в своих произведениях подвергал героев двум проверкам: проверке любовью и проверке смертью. Почему он выбрал аккурат эти испытания? Я думаю, потому что любовь – это самое чистое, самое высокое Read More ......
Базаров узнает о существовании Анны Одинцовой от Кукшиной, знакомой его друга Ситникова. Первый раз он видит ее на балу у губернатора, куда приехал вместе с Аркадием. “Это что за фигура? – проговорил он. – На остальных баб не похожа”. Там Read More ......
В человеке существует много различных энергий. И у каждой из них есть своя точка кипения, то есть такая точка, характеризующая ее размерность, в которой она уже не может существовать в таком виде, в каком она существует. Так, однажды моя физическая Read More ......
Самыми выдающимися женскими фигурами в романе Тургенева “Отцы и дети” являются Одинцова Анна Сергеевна, Фенечка и Кукшина. Эти три образа до крайности непохожи друг на друга, но тем не менее мы попытаемся их сравнить. Тургенев очень уважительно относился к женщинам, Read More ......
Роман И. С. Тургенева “Отцы и дети” был закончен в 1861 году. В этом произведении великий художник поднял глубокие политические, философские и эстетические проблемы, запечатлел реальные жизненные конфликты, раскрыл суть идейной борьбы между основными общественными силами в России начала 60-х Read More ......
В романе описан конец пятидесятых годов девятнадцатого века. Это время конфликта между либеральной дворянской интеллигенции и разночинцами-нигилистами. Приближается шестьдесят первый год – отмена крепостного права, и в стране уже чувствуются перемены, идет накал страстей, все ждут, когда что-нибудь случится. И Read More ......
Проблема поколений в романе И. С. Тургенева “Отцы и дети” Приступая к работе над романом “Отцы и дети”, И. С. Тургенев ставил перед собой задачу показать переломный момент в общественном развитии России. Он хотел проститься со старой, уходящей эпохой и Read More ......
В романе “Отцы и дети” нашла отражение пореформенная эпоха русской жизни в середине XIX века. В это время в России шла упорная общественно-политическая борьба между буржуазно-дворянскими либералами и разночинцами-демократами. Демократы стояли за коренные изменения в общественном строе государства революционным путем, Read More ......

Диалогические сцены в романе “Отцы и дети”

УДК 316.772.2

А.С. Кузнецова

студентка 3 курса Филологического факультета ФГБОУ ВО «Алтайский государственный педагогический университет»

А.А. Черникова к. пед. н., доцент кафедры психологии ФГБОУ ВО «Алтайский государственный педагогический университет»

г. Барнаул, Российская Федерация

РОЛЬ НЕВЕРБАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ В РОМАНЕ И.С. ТУРГЕНЕВА «ОТЦЫ И ДЕТИ»

Аннотация

Статья посвящена проблеме изучения и интерпретации невербальных компонентов коммуникации в текстах литературных произведений.

Ключевые слова

Невербальная коммуникация, средства невербального общения.

Интерес к изучению фрагментов текста, репрезентирующих невербальную коммуникацию в русской литературе, связан с вербализацией спектра эмоционально-чувственных состояний персонажей и особенностями представления невербального общения в русской языковой картине мира. Специфика и назначение невербальных компонентов в литературном произведении соотносится не только с системой портретотворчества. Они выступают необходимым условием для развития интриги произведения.

Невербальные компоненты служат выражением человеческих эмоциональных состояний. На семантическом уровне они ответственны за передачу эмоционального статуса персонажей. Прагматический аспект невербальных компонентов - в их связи со зрителем (читателем), в донесении до последнего основной идеи того или иного героя.

Система жестов, мимики и телодвижений используются в литературных произведениях в качестве средств общения. Они подменяют или усиливают звуковую речь, передают эмоции, раскрывают сиюминутное душевное смятение героев или их тайные замыслы .

Таким образом, чтобы правильно раскрыть характер персонажа, проанализировать его отношение к окружающим его людям, в частности, собеседникам, необходимо исследовать его средства невербального общения.

Литературное творчество максимально приближается к самой действительности за счет единства индивидуализации и обобщения художественного образа. И здесь портретные элементы играют значимую роль.

Художественный жест и мимика создают условный образ театра, свидетельствующий об утрате или приобретении персонажем адекватных отношений с окружающей реальностью .

Писатель, как известно, изображает мир, и поэтому крайне важно научиться видеть то, что художник показывает, надо «увидеть» героя или картину, размещенных не только на первом плане, но и то, что стоит за ними или отодвинуто за сцену. Рассмотреть жесты, мимику, пантомимику, пространственное расположение героя в тот момент, когда проявляется у него волнение, переключается внезапно внимание на другой предмет, в другую сторону, сосредоточенно следить за тем, кто и как говорит, фиксировать портретные детали, хотя автор мог не изображать их. Но самое главное - отработать методику «видеть» и различать повторяющиеся слова, фразы, картины, эпизоды, создающие мотивное «подводное течение» .

Материалом для исследования и интерпретации невербальных компонентов послужил роман И.С. Тургенева «Отцы и дети». Чтобы показать, что средства невербального общения являются показателем истинного отношения героев по отношению друг к друг в процессе коммуникации, мы проанализировали фрагменты данного произведения.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №6/2016 ISSN 2410-6070_

Микротексты из романа И.С. Тургенева «Отцы и дети»

1. «.. .Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями, - руку, казавшуюся еще красивей от снежной белизны рукавчика, застегнутого одиноким крупным опалом, и подал ее племяннику (жест приветствия). Совершив предварительно европейское «shake hands» (рукопожатие (англ.)), он три раза, по-русски, поцеловался с ним (что позволяет писателю усилить психологический эффект), то есть три раза прикоснулся своими душистыми усами до его щек, и проговорил: «Добро пожаловать».

Николай Петрович представил его Базарову: Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся (эмоциональная составляющая представлена глаголом уменьшительной разновидности -произвести действие слегка; наклоном и улыбкой герой пытался смягчить отсутствие жеста «рукопожатия»), но руки не подал (отсутствие чувства симпатии и уважения) и даже положил ее обратно в карман (превосходство над собеседником, негативное отношение ).

Я уже думал, что вы не приедете сегодня, - заговорил он приятным голосом, любезно покачиваясь (признак превосходства, высокого положения ), подергивая плечами (сомнение) и показывая прекрасные белые зубы. - Разве что на дороге случилось?

Ничего не случилось, - отвечал Аркадий, - так, замешкались немного. Зато мы теперь голодны, как волки. Поторопи Прокофьича, папаша, а я сейчас вернусь.

Постой, я с тобой пойду, - воскликнул Базаров, внезапно порываясь с дивана (желание уйти от общения, дистанцироваться). Оба молодые человека вышли .

2. «.Одинцова посмотрела на Базарова. Горькая усмешка (чтобы не допустить инотолкования, писатель сопровождает усмешку эпитетом, который позволяет читателю максимально точно представить выражение лица героя: горькая) подергивала его бледное лицо. «Этот меня любил!» - подумала она - и жалко ей стало его, и с участием протянула она ему руку (дружеский жест).

Но и он ее понял.

Нет! - сказал он и отступил на шаг назад (дистанцированность ). - Человек я бедный, но милостыни еще до сих пор не принимал. Прощайте-с и будьте здоровы.

Я убеждена, что мы не в последний раз видимся, - произнесла Анна Сергеевна с невольным движением.

Чего на свете не бывает! - ответил Базаров, поклонился (демонстрация уважения) и вышел.» .

Таким образом, невербальные компоненты играют не маловажную роль в раскрытии подлинного

спектра эмоционально-чувственных состояний персонажей литературных произведений. С помощью средств невербального общения читателю раскрывается подлинный характер персонажей и их межличностные отношения, завуалированные речевой коммуникацией. В литературных произведениях средства вербальной и невербальной коммуникации тесно вплетены в структуру коммуникативного акта и выступают в равных ипостасях.

Невербальные компоненты как источник дополнительной информации о коммуникаторах, являются социально обусловленными и соответствующими эмоциональному состоянию героев, открывают читателю возможность понять психологию персонажей.

1. Невербальные средства коммуникации находятся в системной зависимости от вербальных.

2. Тексты художественных произведений, содержащие описание невербальных компонентов, также отражают эмоции.

3. Воссоздание эмоционально-чувственных состояний персонажей художественного произведения через интерпретацию невербальных компонентов является важной составляющей текстовой категории эмотивности.

4. В синтаксических конструкциях невербальные средства коммуникации могут присутствовать как эксплицитно, так и имплицитно.

Список использованной литературы: 1. Клаутова, О.Ю. Жест в древнерусской литературе и иконописи XI-XIII вв. К постановке вопроса. - СПб.:

МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №6/2016 ISSN 2410-6070_

ТОДРЛ, 1983. - 258 с.

2. Михайличенко, Б.С. Проблемы литературоведения: теория литературы. - Самарканд: СамГУ, 2009. - 182 с.

3. Пиз, А., Пиз, Б. Новый язык телодвижений. Расширенная версия. - М.: Эксмо, 2009. - 424 с.

4. Тургенев, И.С. Отцы и дети: роман. - М.: Гослитиздат, 1963. - 295 с.

Как один из величайших стилистов в мировой литературе, Тургенев тщательно заботился о художественной отделке своих произведений,
завершенности их формы. По воспоминаниям современника, «один из главных упреков, которые он делал в то время молодым писателям, относился к пренебрежению формой, к неряшливости языка. По поводу неудачных выражений он мог возмущаться и негодовать, как будто дело шло о настоящем преступлении».

Особенно взыскательным мастером Тургенев был в области языка художественного слова, добиваясь его точности, ясности, музыкальности, всегда сдержанный в своих выражениях, умеющий подчас одной фразой создать определенный образ или настроение.

Другим источником тургеневского языка была живая разговорная речь. В практику литературной речи, вслед за Гоголем, Тургенев
обильно вводит разговорный язык русской провинции, подвергая его элементы художественной обработке. Однако основой тургеневского
языка является язык культурной части русского общества его времени.

Социально-идеологический принцип изображения Тургенев провидит и в речевых характеристиках персонажей «Отцов и детей». Речь
Базарова лишена каких-либо условностей, поражает своей простотой, резкостью и определенностью суждений, прямотой выражения. В ней
нет никаких украшательств, подчеркнуто вежливых оборотов. В язык Базарова, с одной стороны, входят различные термины и выражения,
связанные с его специальностью, а с другой — русские народные пословицы и поговорки.

Базаров терпеть не может никаких красивостей в речи. Его пожелание Аркадию: «Друг мой, Аркадий, не говори красиво» — стало крылатой фразой. Напротив, язык Павла Петровича — это язык аристократа, великолепно владеющего французским языком, любящего изысканные, нередко переходящие в манерность выражения и обороты.

На фоне базаровского языка речь Павла Петровича кажется старомодной, архаичной. Тема двух поколений, «отцов и детей», проходит и
в языке других персонажей романа. Тургенев борется против всякой аффектации, риторики, украшательства, напыщенности и манерности
в литературном языке.

Вслед за Пушкиным Тургеневу суждено было упрочить славу русского языка, одного из самых сильных и самых богатых живых языков мира. Основным требованием к языку для Тургенева было стремление к точному выражению истины, реальной жизни и сложнейших душевных
переживаний героев. «Художественная отделка, — писал об «Отцах и детях» Писарев, — безукоризненно хороша; характеры и положения,
сцены и картины нарисованы так наглядно и в то же время так мягко, что самый отчаянный отрицатель искусства почувствует при чтении
романа какое-то непонятное наслаждение».

В романе «Отцы и дети» описание внешнего облика персонажей, обстановки, вещей, картин природы в основном дается самим писателем. Его речь отличается широким лексическим богатством и разнообразием, точностью, а также стройностью, изящностью построения фраз, гибкостью, горячим лиризмом. В авторском языке до минимума сведены архаические, иностранные слова, широко использована бытовая, научная, политическая и философская лексика.

Создавая портрет персонажа, Тургенев стремился дать не только внешнее представление о типе, но также указать и на особенности его
движений, поступков, взглядов, мимики, жестов и языка. Подбирая слова, соответствующие характеру персонажа, он добивался того, что читатель как бы ощущает его, видит. Язык персонажей романа «Отцы и дети» отличается резкой индивидуализацией, отражает их духовный
мир.

Политические убеждения Павла Петровича и Базарова весьма отчетливо проявляются, прежде всего, в спорах, в речи. Речь Кирсанова-старшего отличается строгой логичностью, отвлеченностью в суждениях от реальной действительности обилием иностранных слов,
произнесенных по-русски и по-французски (в зависимости от обстоятельств), острым полемическим задором. С презрением, желчным сарказмом говорил он о «нигилистах».

Осуждая современные веяния, он защищал старое. «Мы, люди старого века, — говорил он, — мы полагаем, что без принсипов (Павел Петрович выговаривал это слово мягко, на французский манер, Аркадий, напротив, произносил «прынцип», налегая на первый слог) … ступить, дохнуть нельзя».

Вместе с тем, как старый аристократ, он не считал для себя обязательным придерживаться норм русской грамматики, установившегося
русского произношения. Так, он спрашивал Аркадия: «Базаров, собственно, что такое?» Узнав, что он нигилист, Павел Петрович тут же уточняет, что такой человек «ничего не уважает». Кирсанов-старший считал своим достоинством произносить «эфто», вместо «это», «германцы», вместо «немцы», «Гетте», вместо «Гете» и т.д.

Он свободно владеет французским языком и пользуется им в тех случаях, когда не может вдруг подобрать подходящее русское слово или слова для точности выражения мысли: « … без чувства собственного достоинства. .. нет никакого прочного основания общественному зданию».

Так же Кирсанов-дядюшка пользовался английским языком. Покидая Россию, он с глубоким вздохом сказал: «Будьте счастливы, друзья мои! Farewell». И после этого Тургенев добавляет от себя: «Этот английский хвостик прошел незамеченным, но все были тронуты». Павел Петрович был удивительно чуткий к тону речи. Его раздражали смелые, грубые, почти дерзкие ответы Базарова.

Любезность, мягкость, осторожность сказывается в речи Николая Петровича. «Мы когда-нибудь поподробнее побеседуем об этом предмете с вами, — говорил он Базарову, стремясь несколько смягчить начавшееся обострение, — и ваше мнение узнаем, и свое выскажем. С своей стороны, я очень рад, что вы занимаетесь естественными науками. Я слышал, — переводя разговор на другую тему, продолжал он, — что
Либих сделал удивительные открытия насчет удобрения полей. Вы можете мне помочь в моих агрономических работах: вы можете дать мне
какой-нибудь полезный совет».

Базарову он, например, говорит: «Душевно рад», «позвольте узнать ваше имя и отчество», «надеюсь, любезнейший Евгений Васильевич,
что вы не соскучились у нас?» В речи Аркадия чувствуется, с одной стороны, юношеский задор, подражание «нигилисту», стремление несколько приподнять себя; с другой — болтливость, неуравновешенность, страсть к красивой фразе.

В языке Базарова сказывается остроумие, смелость, научная терминология, резкость суждений, некоторая грубоватость, «почти дерзость». В жестоком споре, в котором Павел Петрович, ссылаясь на прошлое, пытался убедить Базарова в ошибочности его взглядов, последний спокойно, но смело сказал, обобщая: «Аристократизм, либерализм, прогресс, принципы, … сколько иностранных … и бесполезных слов!

Русскому человеку они даром не нужны». В его языке чувствуется категоричность суждений, напоминающих формулы. Таковы, например:
«Природа не храм, а мастерская и человек в ней работник», «Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта», «Любовь — форма, а моя форма разлагается», «Попал под колесо- туда и дорога», «Рафаэль гроша медного не стоит» и т.д. Конечно, здесь далеко не все правильно.

Резкие, бесцеремонные оценки давал Базаров Николаю Петровичу, Павлу Петровичу, Аркадию, Одинцовой, Ситникову, Кукшиной и некоторым другим, что нередко приводило к обострению взаимоотношений с ними. Есть в языке Евгения и ласкательные, уменьшительные слова, как, например, местечко, наследничек, братец, мужички, песенка, денек, которые, очевидно, были привиты ему той средой, в которой протекало его детство.

Ярка, своеобразна речь Василия Ивановича. По его языку нетрудно узнать, что он учился медицине, изучал латынь, кое-где и кое-что видел. Внимательный к новому, оригинальному, Базаров-отец старался воспринимать все то, что его интересовало. Правда, в его старческой
памяти многое уже забылось, смешалось с другим и потеряло точность, когда он выражался. Так, о своем сыне он сказал: «Ну, красавчик не
красавчик … а мужчина, как говорится: оммфе» (вместо homme fait- настоящий мужчина); себя он рекомендует просто: «отставной штаб- лекарь, волату» (вместо voila taut) и т.д.

Неряшливость, рассеянность и несерьезность Кукшиной проявились, прежде всего, в ее языке. Тургенев так писал о ней: «Госпожа
Кукшина роняла свои вопросы один за другим с изнеженной небрежностью, не дожидаясь ответов; избалованные дети так говорят со своими няньками».

Итак, в языке персонажей Тургенева сказывается ярко выраженная их индивидуальность, широта или немощность духовного развития,
их интересы, наклонности и т.д. В романе нет тяжелых, осложненных фраз с периодами и множеством придаточных предложений, как у Толстого. Проза Тургенева музыкальна, ритмична.

5 / 5. 2

Показав в своем романе «Отцы и дети» тип нового героя демократа-разночинца, материалиста и нигилиста Базарова, И.С. Тургенев показывает и то, что, как любой думающий человек, герой не может оставаться на одних и тех же позициях при различных обстоятельствах своей жизни. Базаров не слепой фанатик идеи, не догматик он тоже способен сомневаться, переживать, разочаровываться. Поражение в любви стало для героя первым ударом. Он, отрицавший все романтические чувства, как мальчишка, признался в любви Анне Сергеевне, но она отказалась

От его любви, испугавшись за свое душевное спокойствие и комфорт. Самолюбие Базарова уязвлено настолько, что это стало началом его душевного кризиса, периода тяжких сомнений и неуверенности в себе.

Сцена у стога как раз является свидетельством этого душевного кризиса. Базаров и Аркадий отдыхают в усадьбе у родителей Базарова. Осипа на краю ямы, оставшейся от кирпичного сарая, напоминает Базарову детство и невольно заставляет его сожалеть о прежних безмятежных временах. «Я не понимал тогда, что я не скучал от того, что был ребенком». Ему скучно в доме родителей, ему чужды их мелкие хозяйственные заботы. Что беспокоит самого Базарова? «…Узенькое местечко, которое я занимаю, до того крохотно в сравнении с остальным пространством, где меня нет и где дела, до меня нет; и часть времени, которую мне удастся прожить, так ничтожна перед вечностию, где меня не было и не будет…» Ощущение собственной незначительности и ненужности на этом свете заставляет героя сомневаться в своем предназначении. Каков смысл его жизни и работы, что останется после него? Если крестьянин «Филипп будет жить в белой избе, а из меня лопух расти будет», легче ли от этого герою? Лезть из кожи ради мужика, который «даже спасибо не скажет», в этом ли смысл революционно-демократического движения? Базаров не уверен в своих силах, и единственное, чем он может гордиться, так это тем, что «сам себя не сломал, так и бабенка меня не сломает». Отрицая «глухую жизнь, какую ведут здесь «отцы», Базаров ничего не может ей противопоставить. На вопрос Аркадия, на какой же стороне правда, Базаров говорит, что может ответить, «как эхо: где?». Он отрицает человеческую мораль, сводя все к силе примитивных ощущений: «Отчего мне нравится химия? Отчего ты любишь яблоки? тоже в силу ощущения». Он отказывает человечеству в более глубоком познании мира: «Глубже этого люди все равно не проникнут». А тот вздор, что он несет о Пушкине и якобы о его стихах, показывает насколько одностороннее его естественнонаучное образование. Сцена заканчивается размолвкой с Аркадием, когда сердца обоих молодых людей охватывает «какое-то почти враждебное чувство». Аркадий впервые протестует против «деспотизма»! Базарова, смеющегося над его «красивой» фразой. Он возмущен тем, что Базаров назвал его дядю идиотом, и не только из родственного чувства, но и из чувства справедливости. Не появись отец Базарова, друзья, возможно, подрались бы. Бестактность, бесцеремонность Евгения задевает чувства Аркадия, что еще раз подтверждает, что изначально они чужды друг другу. «Никакая дружба долго не выдержит таких столкновений», говорит автор.

Этот эпизод глубже раскрывает и перелом в мироощущении Базарова и неизбежность и с Аркадием расхождения. Базарову больше нечего добиваться в этой жизни, и нелепая его смерть не будет случайностью это закономерный финал, который автор считает единственно достойным неординарного героя.

Огромную роль при создании образа играет у Тургенева психологический портрет героя. Мы сразу можем составить себе представление о характере Базарова по его внешности. Одет он крайне непритязательно - в “длинный балахон с кистями”. Лицо у него “длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным носом, большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвету, оно оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум”. “Его темно-белокурые волосы, длинные и густые, не скрывали крупных выпуклостей просторного черепа”. Перед нами не только законченный портрет, но уже и почти полное описание характера: плебейское происхождение и вместе с тем гордость и спокойная самоуверенность в себе, сила и резкость, необыкновенный ум и вместе с тем нечто звериное, хищное, сказавшееся в заостренном книзу носе и зеленоватых глазах. Герой еще не произнес ни слова (“Тонкие губы Базарова чуть тронулись; но он ничего не отвечал” - так нам сразу дается представление о его немногословности, идущей как от ума, так и от неизменного пренебрежения к собеседнику), но уже намечены все основные его черты.

Совсем иначе, но тоже через портрет обрисовывается Тургеневым характер Павла Петровича Кирсанова: “На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы отливали темным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и легким резцом, являло следы красоты замечательной: особенно хороши были глаза”. Тургенев замечает даже такую неуловимую деталь: “Весь облик Аркадиева дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, которое большею частию исчезает после двадцатых годов”.

Образ Кирсанова создается в первую очередь через описание его одежды, необыкновенно подробное и красноречивое, в чем ощущается легкая ирония автора по отношению к герою: “Но нем был изящный утренний, в английском вкусе, костюм; на голове красовалась маленькая феска. Эта феска и небрежно повязанный галстучек намекали на свободу деревенской жизни; но тугие воротнички рубашки, правда, не белой, а пестренькой, как оно и следует для утреннего туалета, с обычной неумолимостью упирались в выбритый подбородок”. Для характеристики героя Тургенев пользуется даже синтаксисом фразы, подчеркивая плавность и медлительность движений героя длинным, усложненным, но безукоризненно правильным периодом: “Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями, руку, казавшуюся еще красивей от снежной белизны рукавчика, застегнутого одиноким крупным опалом, и подал ее племяннику”. Нетрудно заметить, что рука здесь описывается, будто некое дорогое изделие тонкой работы. Вскоре Базаров прямо реализует это сравнение саркастическим замечанием: “Щегольство какое в деревне, подумаешь! Ногти-то, ногти, хоть на выставку посылай!”

Но ничто, пожалуй, так ярко не характеризует героев, как их язык. Различные интонационные оттенки воссоздают сложную гамму переживаний героев, а выбор лексики характеризует их социальное положение, круг занятий и даже эпоху, к которой они принадлежат. К примеру, Павел Петрович употребляет, когда сердится, в своей речи “эфто” вместо “это”, и “в этой причуде сказывался остаток преданий александровского времени. Тогдашние тузы, в редких случаях, когда говорили на родном языке, употребляли, одни - эфто, другие - эхто: мы, мол, коренные русаки, и в то же время мы вельможи, которым позволяется пренебрегать школьными правилами”. Или другой пример: слово “принцип” Павел Петрович “выговаривал мягко, на французский манер”, как “принсмп”, а «Аркадий, напротив, произносил “прынцип”, налегая на первый слог», из чего становится ясно, что герои, принадлежа к различным поколениям, воспринимают это слово в совершенно разных культурных контекстах и потому вряд ли придут к взаимопониманию. Не случайно после спора с Базаровым Павел Петрович взволнованно говорит брату: “...мы с тобой гораздо правее этих господчиков, хотя выражаемся, может быть, несколько устарелым языком, vieilli...”

У каждого из героев своя неповторимая и легко узнаваемая манера выражаться, сразу раскрывающая его индивидуальность. Так, при первом же разговоре с Павлом Петровичем Базаров оскорбляет последнего даже не самим смыслом слов, вполне нейтральным, а отрывистостью интонации и “коротким зевком”, с которыми они были произнесены: “Он... отвечал отрывисто и неохотно, и в звуке его голоса было что-то грубое, почти дерзкое”. Базаров говорит мало, но необычайно веско, поэтому его речь тяготеет к афористичности (“Рафаэль гроша ломаного не стоит”, “Я ничьих мнений не разделяю; я имею свои”, “русский человек только тем и хорош, что о себе прескверного мнения” и т.д.). Для разгрома противника он любит ставить его фразы в сниженный контекст, как бы примеряя их к реальной жизни: “Вы, я надеюсь, не нуждаетесь в логике для того, чтобы положить себе кусок хлеба в рот, когда вы голодны. Куда нам до этих отвлеченностей!” Или: “Она так холодно и строго себя держит. <...> В этом-то самый вкус и есть. Ведь ты любишь мороженое?” (То есть он прибегает в споре к классической форме притчи, традиционной риторической фигуре, приближающейся по типу к евангельским. Это тоже не случайно, поскольку Базаров любит брать на себя роль мудреца и первооткрывателя нового жизненного учения). Очень часто он прибегает также к народным выражениям: “Только бабушка еще надвое сказала”, “От копеечной свечи... Москва сгорела”, “Русский мужик Бога слопает”, чем хочет подчеркнуть свою демократичность и близость к народу.

Павел Петрович выражается всегда изысканно вежливо, даже когда ненавидит собеседника: “Это совершенно другой вопрос. Мне вовсе не приходится объяснять вам теперь, почему я сижу сложа руки, как вы изволите выражаться.” Или: “Вы продолжаете шутить... но после любезной готовности, оказанной вами, я не имею права быть на вас в претензии”. Этой “леденящей вежливостью” он может уничтожить любого, кроме Базарова.

Отец Базарова, когда хочет блеснуть своей образованностью перед Аркадием, выражается напыщенно и неудержимо старомодно, впадая в стиль прозы начала века: “Вы, я знаю, привыкли к роскоши, к удовольствиям, но и великие мира сего не гнушались провести короткое время под кровом хижины”.

Аркадий постоянно пытается попасть в тон Базарову, но Базаров только морщится от его псевдонигилистических фраз: от них для него веет “философией, то есть романтизмом”. Действительно, в силу своей романтической, поэтической натуры Аркадий любит звонкую, красивую фразу; даже провозглашая “страшные” отрицания, он не в силах удержаться от наивного самолюбования. Но особенно он “распускает крылья”, когда начинает говорить о поэзии или о природе: “Посмотри... сухой кленовый листок оторвался и падает на землю; его движения сходны с полетом бабочки. Не странно ли? Самое печальное и мертвое сходно с самым веселым и живым”, - что подает Базарову, считающему всякую звонкую фразу пустой, повод для насмешливой пародии: “О друг мой, Аркадий Николаич! - воскликнул Базаров, - об одном прошу тебя: не говори красиво... Говорить красиво - неприлично”. Этот спор о языке был первым серьезным разногласием, приведшим затем к разрыву двух приятелей.

Речь простых мужиков в романе нарочито грамматически неправильна и почти бессмысленна, что должно обличать полную неспособность народа сыграть позитивную роль в происходящем историческом переломе: «У первой избы стояли два мужика в шапках и бранились. “Большая ты свинья, говорил один другому, а хуже малого поросенка”. - “А твоя жена - колдунья”, - возражал другой». В другом месте в ответ на просьбу Базарова изложить свои воззрения на жизнь: “Ведь в вас, говорят, вся сила и будущность России... вы нам дадите и язык настоящий, и законы”, - мужик отвечает: “А мы могим... тоже, потому, значит... какой положен у нас, примерно, придел”. В общем, в ходе исторического спора между дворянами и разночинцами народ по-прежнему “безмолвствует”.

Особо значимо также и употребление иноязычной лексики. Павел Петрович постоянно переходит на французский язык, на котором ему было бы явно легче изъясняться (“общественному... bien public... общественному зданию”) и изредка на английский (“Будьте счастливы, друзья мои! Farewell!”). Базаров же, несмотря на свое знание иностранных языков, никогда не прибегает к ним в разговоре, только однажды в ответ на французскую фразу Павла Петровича он с подчеркнутой иронией вставляет в речь латинское выражение (“...Я намерен драться серьезно. A bon entendeur, salut! (имеющий уши да слышит!) О, я не сомневаюсь, что мы решились истреблять друг друга; но почему же не посмеяться и не соединить utile dulci (полезное с приятным)? Так-то: вы мне по-французски, а я вам по-латыни”). Отец Базарова тоже пытается вставлять в речь иностранные слова, немилосердно их при этом коверкая из-за незнания языков: “волату”, “анаматёр”, “оммфе”, “вертестергерр коллега” и т.д. Зато латынью и отец и сын владеют, будучи медиками, одинаково хорошо, но под конец этот “мертвый” язык начинает звучать поистине зловеще, когда умирающий Базаров хладнокровно просит вести консилиум не по-латыни; я ведь понимаю, что значит: jam moritur (уже умирает)”.

В речи дворян вообще в изобилии встречаются такие “европейские” слова, как аристократизм, либерализм, прогресс, принципы, в чем Базаров видит признак не их просвещенности, а их бесполезности: “Подумаешь, сколько иностранных... и бесполезных слов! Русскому человеку они даром не нужны”. Кроме того, само произношение этих модных “новых” слов может служить разграничением между “дворянами образованными, говорящими то с шиком, то с меланхолией о манципации (произнося ан в нос)”, и «дворянами необразованными, бесцеремонно бранящими “евту мунципацию”». Таким образом, и на уровне языка героев мы видим у Тургенева блестящее и органичное сопряжение личного с социальным, на котором построены все его романы.